Любовь под прицелом. Рикошет

– Даже не знаю, – вздыхает и садится на край кровати; между нами буквально десять сантиметров пространства, и я повыше подтягиваю одеяло. – Могу я задать тебе вопрос?

– Конечно, – киваю.

– Если бы ты могла связаться с тем снайпером, и была уверена, что сможешь выйти на него... Ты бы сказала мне об этом, верно?

Это был один из тех вопросов, которые боишься услышать, и понимаешь, что придётся безбожно врать, если его однажды всё-таки зададут. Если бы я была уверена, что Максу плевать на мою жизнь или он попытается закончить начатое, я бы сдала его сразу и без сомнений, но вся проблема в том, что, даже находясь на волосок от смерти, Макс пытался меня защитить, не думая о себе. И я буду чувствовать себя последней сволочью, если скажу Артёму правду и позволю выйти на его след.

– Если бы я была уверена в том, что мне угрожают, я бы сразу поделилась с тобой, – немного переиначиваю ответ.

Мне не хотелось врать, но и правду я сказать не могла, а такой ответ ложью не назовёшь.

Но Артём не собирался сдаваться – надо же, совсем как Макс.

– Я ведь спросил тебя не об этом, – как-то печально усмехается.

– Разве? – Я вскинула брови. – Ты задал этот вопрос не потому, что беспокоишься о моей безопасности? – Чувствуя, что должна как-то успокоить парня, я прикладываю ладонь к его щеке, и в кожу впиваются колючки трёхдневной щетины. – Думаю, в этом и есть весь смысл. Но в данный момент мне ничто не угрожает, поверь мне – только это и должно иметь значение.

Парень чуть поджимает губы и кивает, ненадолго прильнув к моей ладони, а после отводит взгляд, но на его лице я вижу разочарование. Либо он хотел услышать совсем не это, либо знает что-то, чего не знаю я, либо хотел, чтобы этого действительно было достаточно, но не было, и я не понимала, что хуже. Больше он ничего спрашивать не стал – просто молча вышел обратно, прикрыв за собой дверь, но этот тихий звук показался мне оглушающим, будто вместе с ним только что что-то прервалось. Я снова откидываюсь на подушки, вперив глаза в потолок и думая о том, что события в моей жизни завертелись, как колесо белки, и пытаюсь вспомнить, когда всё успело стать таким сложным.

Я бежала по лесу, чувствуя уже стёршееся из памяти ощущение страха. Лёгкие горели от нехватки кислорода, а сердце выносило рёбра, словно сошло с ума в провальной попытке угнаться за лёгкими. Проклятые деревья всё не кончались, и хотя за мной никто не гнался, я продолжала переставлять ноги на пределе своих возможностей, правда, скорости всё равно не хватало. Постепенно до меня доходит, что это просто сон, и всё закончится в тот момент, когда я проснусь.

Но проснуться не получалось.

Несмотря на то, что инстинкт самосохранения вопил на высоких нотах, я всё же остановилась, чтобы перевести дух. Стволы деревьев в неясном свете луны казались пугающими – да здесь вообще всё пугало, – но я повторяла про себя три слова, которые должны были помочь успокоиться.

Это просто сон.

Постепенно дыхание пришло в норму, но сердце не успокаивалось, продолжая нестись галопом, а нервы натянулись, как тетива. Я оборачиваюсь, чтобы осмотреться, и вскрикиваю, потому что вижу перед собой… Вадима. Я хорошо его знала на протяжении целых пяти лет: весёлый улыбчивый парень с шуткой на любой случай жизни, душа любой компании и просто обаятельный человек.

Но сейчас передо мной словно стояла его жуткая копия.

Его грязная одежда была испачкана кровью, что сочилась из раны на лбу, а стеклянные глаза словно смотрели в никуда – и на меня одновременно. Я инстинктивно отступила на шаг, чтобы увеличить расстояние между нами, и хотела извиниться за то, что втянула его во всё это, но губы словно приклеились друг к другу. Зато его собственные со свистом приоткрылись, когда он произнёс пугающее:

– Ты должна быть на моём месте.

Я резко сажусь на кровати, чувствуя, как к покрытому испариной телу прилипли простыни, и хватаю ртом воздух. Не знаю, кричала ли я или шумела как-то ещё, но в комнату почти сразу ворвался Артём, который бегло просканировал комнату на предмет опасности и только после этого ринулся ко мне, сгребая в медвежьи объятия. Меня гладят по голове, как маленькую, и повторяют те же слова, что я говорила сама себе во сне – это просто сон. Постепенно кошмар отпускает меня, и я успокаиваюсь, вцепившись в крепкие руки Артёма, но кое-что в голове остаётся.

В какой-то степени Вадим был прав.