Любовь по обмену

— Ладно. У меня тут кое-что есть. — Дима ставит стакан с кофе под ноги и принимается шарить по карманам. — Тебе должно понравиться. — Он достает свой смартфон и находит нужный снимок. Показывает. — Вот.

«Ради всего святого! — Во рту пересыхает. — Хуже есть куда»

— … - Нецензурное выражение срывается с моего языка.

На фотографии мы с Джастином. Судя по всему — раннее утро. Тусклого света из окна недостаточно, потому очертания на снимке не четкие, но при желании действующие лица вполне узнаваемы: я и мой американец лежим в обнимку поверх простыней. В одежде. Он обнимает меня сзади, накрывает сверху своей большой, сильной рукой. Прижимается носом к моей макушке. Я выгляжу совсем крошечной в гнездышке из его рук, и даже наши ладони с переплетенными (!) пальцами заметно различаются по размеру, и это очень бросается в глаза.

— Дим… — Выдыхаю.

— Круто, да? — Его брови вздымаются. — Так мило, что нельзя было не сфотографировать!

Мои плечи опускаются. Молчу.

Вот до чего я докатилась. Все свое время провожу с чужим парнем, зависаю с ним на крыше втайне от родителей и с ним же сплю. И пусть между нами ничего не было — о невинности происходившего не может быть и речи. Мы хотели быть вместе, держать друг друга в своих объятиях и ощущать тепло наших тел. Это самая настоящая измена, и она на моей совести.

— Удалишь? — Спрашиваю тихо.

Не могу представить, что сделается со Славой, если это фото попадет к нему.

— Чего это ради? — Усмехается Дима, пряча от меня телефон. — Что бы вы, двое, прибили меня потом, когда сойдетесь? Да вы еще будете показывать это фото своим детям и внукам, а те — своим детям и внукам, вот увидишь!

— Перестань. — Мне не до шуток. Дрожащей рукой откладываю хот-дог в сторону. Грею руки о стакан с кофе. — Удали, пожалуйста. Не будет никаких детей и внуков, ясно? И хватит об этом.

Они с Машей молча переглядываются.

— Вы так решили? — Интересуется Дима осторожно. — Без детей ужасно скучно.

Ему все еще смешно. Мне — нет.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — прошу, отхлебнув горячего кофе.

— Давай. — Соглашается он. — Как насчет сходить в клуб в пятницу? Выступают «Дайвёрсы», будет весело. Пашка может достать нам приглашения, я ему сейчас позвоню.

— Помнишь Пашку? — Спрашивает Маша. — Моего брата? Так вот он играл у них на басухе этой весной. Ребята предлагали ему остаться в группе на контракте, но Павлик отказался. У него подруга беременна, и ему сейчас не до гастролей. Дима, кстати, тоже участников «the Diverse» всех лично знает, так что достать билеты не будет проблемой.

— Угу. — Отзываюсь, глядя на поле.

Дима копается в телефоне.

— Кстати, — говорит он, приставляя аппарат к уху, — американец твой очень выделяется на фоне остальных игроков. Папка мой мог бы поговорить с кем надо, чтобы его перевели с основным составом тренироваться, там, может, на него и тренер обратит внимание. А то бегает с семнадцатилетними пацанами из дубля [1], с кем тут соревноваться? Как над собой расти? — Он выпрямляется. — О, здорово, Пахан. Как дела? Да. Да, я тоже.

Пока он болтает по телефону, не отрываю взгляда от игрока под номером семнадцать. Как же все-таки он хорош…

— Ага, — кивает Дима, — нам бы четыре билета организовать!

— Три, — говорю тихо. — Три билета… Джастин идет с Викой.

Сказав это, не нахожу в себе сил повернуться и посмотреть на их удивленные лица. Знаю, сама виновата. Но то, что мой американец идет в клуб с другой девушкой заставляет меня паниковать гораздо сильнее, чем то, что Слава может узнать о моем коварном предательстве.

[1] — дублирующий состав основной команды

Глава 16

Джастин

После тренировки мы устраиваем поход по магазинам. На улице достаточно холодно, но я все еще не верю, что мне пригодятся все эти вещи, которые они заставляют меня примерять. Толстенные шапки, шарфы, перчатки, длинные куртки, ботинки с мехом. Послушно натягиваю на себя все это добро, выхожу из примерочной и красуюсь перед развалившимися на диване друзьями. Они решают, что мне больше идет, общим голосованием.

Нет, вы прикиньте, за меня решают, что мне носить!

Едва улизнув от них, прихватываю пару футболок и шорты — они отбирают. Суют в руки свитера, толстовки, плотные джинсы и толкают обратно — за шторку. Не дают даже купить новую кепку, говорят, не пригодится. Ведусь на заверения в том, что теплый капюшон на куртке и ворот повыше русской зимой будут гораздо важнее и нужнее.

По-моему, меня просто разыгрывают. Да я почти уверен в этом! И с этой уверенностью расплачиваюсь на кассе, отдавая почти все заработанное за последние недели. Грабеж!

А потом мы сидим с Зоей в гостиной ее дома. Папа разобрал микроволновку и чинит ее (сам!), мама смотрит сериал, а мы, устроившись за столом в кухне, делаем домашние задания. Сидим близко друг к другу, стесняемся, точно прыщавые подростки, то и дело, задевая «нечаянно» друг друга локтями.

Никак не могу взять в толк всю эту фигню с русскими предлогами. Почему иногда употребляется «на», а в других случаях подходит «в»?