Любовь насмерть

Мне стало жарко. Уж если флегма Вершинин заметил Ольгу и думал о ней, то что говорить о других мужиках? Конечно, все решили, что я повез девушку к себе в московскую хату. Циники!

– Да, мы с Костровым ее домой, к мужу отвезли.

– Понимаю. Правильно сделали. Красивая девушка. Очень. На лесного эльфа похожа.

Я по его тону чувствовал, что он сдерживается, чтобы не сказать что-то еще об Ольге, возможно, о Максе. Обо всей их странной истории.

Я ухмыльнулся. Да как он вообще посмел произнести это слово «эльф»? Это мое слово, это моя метафора, это мой лесной эльф! Кажется, именно в тот самый момент я подумал, что забыл спросить Германа, есть ли у него сестра. Еще один эльф.

– Мы можем встретиться? Сашка сказал, что у тебя есть кое-что для меня… – Я действовал уже грубо, боясь, что Дима вот-вот сорвется с моего крючка и нырнет в свои парафиновые пары.

– Да-да, это верно. Не знаю, пригодится ли тебе эта информация… Но мне так хочется тебе помочь. Этот унизительный обыск в твоем доме, эта угнанная машина…

Я сначала и не сообразил, откуда Вершинин знает про то, что мою машину угоняли, но потом вспомнил – я же сам Коневскому рассказал. Причем не делал из этого никакой тайны. Напротив, этой информацией я как бы хотел объяснить ему, насколько все серьезно и что под меня явно кто-то копает. В сущности, чтобы разобраться в том, кто мой враг, я и устроил эту вчерашнюю попойку.

– …но это явно не телефонный разговор. Надо бы встретиться.

– Хорошо, ты где?

– А ты где?

Договорились встретиться на Патриарших, в том самом кафе, где в пять у меня была назначена встреча с Майей и Гришей. Дима чуть опоздал, вошел под полотняный навес, чуть ли не пригибаясь по привычке, огляделся, широко улыбаясь, быстрым шагом двинулся ко мне. Он сел в плетеное белое креслице, слегка касаясь локтем правой руки нежных розовых цветов герани, что украшали кафе вдоль периметра ограды.

К нам подошла официантка, мы заказали эспрессо и тоник.

Правая кисть Димы была затянута в плотную белую хлопковую перчатку.

– Представляешь, ганглий! Как шарик такой из хряща… Вот здесь. – Дима показал место на запястье. – Так неприятно. Словно жидкость вытекла и затвердела. Как белая лава. Говорят, потом хирург будет разминать эту штуковину, так боюсь… Я вообще не переношу боли.

– Я тоже. Если бы мужчины рожали, точно умирали бы в муках.

Мы рассмеялись.

– Марк, я что хотел рассказать-то… Конечно, мой дом стоит на отшибе, довольно далеко от селивановского, а от твоего тем более, поэтому никому и в голову не придет, что я мог в ту ночь что-то увидеть. Ну спрашивается, что я там забыл, да? К тому же когда Макса убили и в лес понаехали эти полицейские и прокурорские машины, я, признаться тебе, в штаны от страха наложил. Стою в своей пижаме, на плечи накинут старый плащ, и дрожу от страха. Жду, что вот сейчас кто-то из наших скажет, мол, ты чего, Дима, молчишь, расскажи, что ты сам-то делал здесь, вот на этой самой дороге…

– Ты серьезно? Ты в ту ночь был там, на месте преступления?

– Марк, я так тебе скажу. Вот уже месяц не могу написать окончание романа, что-то там пошло у меня не так. Как-то все нелогично получается. Неинтересно. Я переписывал окончание уже три раза! Хотелось, чтобы конец был неожиданный, эффектный! Но мне не хватает какого-то интересного, оригинального хода!

– Ты хочешь, чтобы я тебе помог? – удивился я.

– Хотел. – Он сделал ударение на последний слог, тем самым подчеркивая, вероятно, что мой шанс уже упущен.

– Дима, говори уже яснее. Насколько я понял, ты желал мне рассказать что-то очень важное, что могло бы как-то помочь мне выпутаться из этой дурацкой истории. Знаешь, не очень-то приятно, когда тебя все подозревают.

– Ладно. Зайду с другой стороны, – продолжал издеваться надо мной, хотя и вполне добродушно, Вершинин. – Ты в любовь веришь?

А то!

– Конечно, верю. Но при чем здесь это?

– Да при том, мой милый друг, что все вертится вокруг любви. И ты попал в жутчайший переплет лишь только потому, что у тебя в любое время суток можно разжиться алкоголем. Вот и вся твоя вина, дружище!

– Дима, о чем ты хотел мне рассказать? О любви?

– Да, представь себе! Потому что то, что произошло той роковой ночью в нашем лесу, в нашем поселке, завязано на любви. И все очень скоро узнают об этом. Но не от меня. Вот об этом-то я и хотел тебе сказать. Ну не желаю я выступать в роли свидетеля. Мне роман заканчивать нужно, понимаешь?

– Ты знаешь, кто убил Макса? – спросил я прямо в лоб.

– Конечно, знаю!

– И кто же?

– Одна особа.

– Имя!

– Пока что назвать не могу. Вот сначала ты увидишь кое-что, когда придешь ко мне, потому что эта вещица находится у меня в лесу. А потом и сам догадаешься, кого именно я имею в виду.

– Издеваешься.

– Нет. Просто я лишний раз убедился, что миром правит любовь. Вот так.

– Ты можешь мне показать эту вещицу? – Мне уже хотелось плеснуть кофе на его белый пиджак.

– Приезжай. И покажу, и мы вместе решим, как все это преподнести следователю таким образом, чтобы я был как бы ни при чем. Понимаешь? Мне нужны гарантии. Официально я ничего подтверждать не буду.

– Но почему?