Любовь как преступление. Книга 2

Прикрываясь заботой о моем здоровье, они встревоженно охали и ахали, но на самом деле я чувствовала их цепкие взгляды и странную энергию, крутящуюся вокруг меня. Что-то странное происходило сейчас рядом со мной. Казалось, что я сижу под стеклянным колпаком, а какая-то неведомая сила пытается проникнуть ко мне. И я чувствовала, что сила эта враждебная: слишком холодная, слишком безликая, словно клубок копошащихся змей. Мне стало не по себе. Я инстинктивно отпрянула вглубь себя, выпуская на поверхность немного огня, и увидела, как скривилась Иэлениль, будто у нее внезапно разболелась голова.

— Так как ты говоришь, себя чувствуешь? — произнесла она с явным усилием. — Что-то болит?

— Да, голова. Наверное, женские дни начинаются.

— Ну, это бывает. Думаю, ты права, раз такое дело, то тебе лучше остаться здесь. Я распоряжусь, завтрак и обед принесут сюда, но на ужин придеться выйти. У нас будут гости. Кстати, оденешь то, что я тебе передам. И помни, никакой самодеятельности.

Она обвела глазами напряженно застывших юмати, затем вновь взглянула на меня и процедила сквозь зубы:

— И ради Двуликого, спрячь подальше эту мерзкую тварь! Не позорь нас перед гостями!

Резко развернувшись, она покинула комнату, уводя за собой яркую свиту. А я безвольно опустиласть на софу и сжала виски. Только теперь ощутила, насколько истощил меня этот краткий визит. Словно и в самом деле побывала в объятиях соллиции.

— Ты молодец, — ко мне подошла Рейла и мягко обхватила мою голову ладонями. — Не поддалась.

— А что это было?

— Обычная уловка даханни. Иэлениль пыталась прочитать твои мысли. С неадаптированными это очень легко, ведь они еще не имеют магии и не могут противостоять ментальному натиску. Но ты справилась. Твоя шайенская сущность сильнее, чем кажется.

— Так вот почему Иэлениль так скривилась! Я смогла отбить ее атаку! — я даже повеселела, но потом вновь нахмурилась: — А кого же она назвала мерзкой тварью?

— Твою огненную половину.

Я невольно задумалась.

Она для нее как наркотик, опасный и желанный, разве ты еще не поняла? Она не удержалась в тот раз, всего лишь пригубила, но если ты не будешь сопротивляться, то превратишься в сосуд, к которому она будет постоянно прикладываться.

Я невольно задумалась.

Получается нечто странное. С одной стороны даханны ненавидят полукровок настолько, что готовы пожертвовать собственной численностью, лишь бы сохранить чистоту крови. А с другой, их притягивает живой огонь, живущий в каждом шайене. И этот огонь настолько желанен, что Иэлениль не смогла отказать себе в удовольствии попробовать его. Но кое-что меня смущало.

— Рейла, а почему только старшая даханни пытается использовать меня? Почему другие этого не делают?

— Тут все зависит от возраста. Чем старше даханни, тем сильнее в ней эта тяга. Перед смертью они бессознательно начинают тянуть энергию из всего живого, что их окружает.

— Даже из сородичей? — ужаснулась я.

— Нет. Им нужно тепло, эмоции, чувства. Ими они насыщают пустоту в том месте, где должна быть душа. А у даханнов какие чувства? Разве ты еще не поняла этого?

— Чего не поняла?

— У даханнов нет души. Душа — это привилегия человечества. Когда-то люди поделились своим сокровищем с остальными расами. Но даханны были слишком самоуверены и горды, чтобы запятнать себя связью со смертными. Ты думаешь, что глядя на тебя, Айвердан испытывает отеческую привязанность? Наивная. Они все играют. Изображают чувства, которых не испытывают. Но они так долго притворяются, что достигли в этом совершенства и уже не могут иначе. Это как инстинкт. Но к старости потребность наполнить себя хоть чем-то становится нестерпимой. Мужчины предпочитают гибнуть в бою, ведь только на поле боя можно получить самые сильные эмоции. Вот они и не желают умирать в своих постелях. Ну а женщины иссушают все, что только могут, и за счет чужой энергии остаются молодыми до самой смерти.

Я была поражена. Так вот какое чудовище собирались из меня сделать!

— Но почему же они тогда так ненавидят шайенов? За то, что у них есть душа?

— Нет. За то, что испытывают к ним тягу. Они ненавидят их за собственную слабость. И это единственное настоящее чувство, на которое способны даханны. Ненависть.

— И еще одержимость, — прошептала я.

А потом будто что-то щелкнуло в моей голове, и еще один кусочек мозаики встал на свое место.

Я столько раз задавалась вопросом, кто мог разгромить целый остров, вырезать весь гарнизон и слуг, включая женщин, и выкинуть в море такое сокровище, как крошечная даханни? Только тот, кому ненависть затмила разум.

Был еще кто-то, кто ненавидел мою мать, а возможно и меня. И этот кто-то пытался уничтожить все, что окружало нас в тот момент. Выходит, помимо Айвердана был еще один одержимый? Но кто? Кто знает об этом?

— Рейла, скажи, у меня еще есть какие-то родственники со стороны матери?

— В Саммельхоре нет. Что ты задумала?

— Мне нужен кто-то, кто был с моей матерью до того, как она отправилась на Кобос.

— Старые слуги? Обычно, они знают всю поднаготную своих хозяев.

— В палаццо такие есть?