Любовь как преступление. Книга 2

Он замер, напряженно поведя плечами, будто я только что нанесла ему смертельное оскорбление, затем молча шагнул ко мне, поправляя перевязь на груди, взял за подбородок и заставил заглянуть себе прямо в глаза.

— Никогда, — выдохнул он с таким нажимом, что я невольно вздрогнула, — никогда я не сделаю чего либо, о чем ты впоследствии пожалеешь!

— Не пожалею! — пискнула я.

— Ты не знаешь, о чем говоришь. Мы должны пройти весь обряд венчания от начала и до конца, другого выхода нет. Я не хочу, как твои родственники, настаивать на том, чтобы ты убила в себе одну из сущностей. Ты даханни, Виель, и оставалась бы ею, если б не встретила меня. Но обмен кровью разбудил в тебе твою шайенскую душу и теперь у тебя нет выбора. Ты не можешь стать чем-то одним, не убив вторую половину. Понимаешь? А я этого не хочу, ты нужна мне именно такой, как сейчас.

— Хочешь сказать, что у меня есть выбор? — кажется, я начала понимать то, о чем умалчивали мои родственники-даханны. — Мне не обязательно убивать в себе шайенскую сущность? Я могу сделать это и с даханни?

— Тебе вообще не стоит это делать. Ни то, ни другое. Я встретил и полюбил тебя именно такой, какая ты есть. И хочу, чтобы ты оставалась сама собой долгие годы. Рядом со мной.

Он наклонился, коснулся мойх губ целомудренным поцелуем и насмешливо добавил:

— Не шали без меня, будь умницей!

И исчез, на мгновение мелькнув темным пятном в проеме окна.

Я тут же вскочила, бросилась за ним, но руки наткнулись на холодное стекло. Рама была закрыта! Я, как слепая, недоуменно ощупывала гладкую преграду и пыталась понять, как же Эйден попал в комнату? Неужели он умеет проходить сквозь стены?

— Виель? — встревоженный голос Рейлы вывел меня из ступора. — Как ты там оказалась?

Юмати пришли в себя так же внезапно, как и застыли, и теперь недоуменно оглядывали спальню. Похоже, что для них осталось загадкой, как я умудрилась в одно мгновение переместиться из кровати к окну. Но вот печальная золотистая рябь в моем сиянии и полное смятение чувств были им прекрасно видны.

— Опять Эйден? — моя наперстница с осуждением покачала головой. — Проклятый полукровка! Какой фокус он придумал на этот раз?

Меня уложили назад в постель, будто безвольную куклу или маленького ребенка. Закутали в покрывало по самый подбородок, и Рейла положила мне на лоб свою ладонь, от которой по всему телу заструились потоки теплой, исцеляющей энергии. Она вымывала из меня тоску и тревогу, оставляя лишь радость от нечаянной встречи и веру в то, что Эйден знает, что делает.

— Рейла, — сквозь сон прошептала я, — завтра Выбор. Меня туда не допустят, но я хочу знать все, что там будет происходить. Ты можешь это устроить?

— Сделать для тебя экспозиум? — усмехнулась она, чуть ероша пальцами мою макушку. Этот еле заметный жест был похож на материнскую ласку, и заставил мое сердце сжаться. — Ладно, попрошу кого-нибудь из охраны.

— Что сделать?

— Спи! Потом увидишь.

На следующий день я была сама не своя. Не вышла к завтраку, сказавшись больной, потому что боялась встретиться с Иэлениль и Айверданом лицом к лицу. Мне казалось, что стоит им только взглянуть на меня, как они тут же прочитают все мои мысли, как раскрытую книгу. И потому сидела у себя в покоях, нервно сжав вспотевшие ладони и вздрагивая от каждого звука, а верные юмати, молчаливые и незаметные, как всегда, охраняли мой покой.

Но все-таки старшая даханни сочла своим долгом посетить приболевшую наследницу. Еще бы, такая ценность — и вдруг захворала.

Она впорхнула в мою комнату точно мотылек: яркая, веселая, не скрывающая своего довольства. Наполнила помещение приторным ароматом духов и своей давящей аурой. Вместе с ней явилась и целая свита из тетушек и кузин, которые так же были обеспокоены моим внезапным недомоганием, но предвкушение предстоящего действа цвело на их лицах хищными улыбками.

Эти даханни напомнили мне экзотические цветы соллиции, растущие в топких болотах в на юге Эроллы, там, откуда еще не вернулся ни один смельчак. Они были очень красивы: яркие, с большими мягкими лепестками, покрытыми никогда не исчезающей росой, капли которой переливались на солнце, точно драгоценные камни. Их аромат казался настолько чувственным и сладким, что дурманил голову и затмевал разум. Попавший под его действие безумец сам шел навстречу своей смерти, шагая прямо в поле смертоносных цветов, потому что вся эта красота была ни чем иным, как ловушкой.

Спрятанные в земле побеги оказывались хищными щупальцами, которые с быстротой молнии опутывали жертву и сжимали, ломая кости, а из нежных чашечек цветов выстреливала кислота, разъедающая плоть. Лепестки смыкались над еще трепещущим телом, высасывая из него все соки, а когда они размыкались вновь, от несчастной жертвы не оставалось и следа. И странное дело, этим цветам была по вкусу лишь человеческая плоть!

И вот теперь я понимала, что эти прекрасные, ангелоподобные создания на самом деле так же смертоносны, как и соллиция. И вся их привлекательная внешность и легкомысленная болтовня всего лишь маска, за которой кроется рассчетливый ум и хладнокровный рассудок.