Любовь ифрита

– Это та самая комиссия, что готова заплатить немножко денег за разбивку новых скверов на месте наших площадок? – прищурилась главбух. – Ладно, уговорил! Можешь с ней хоть целоваться, я отвернусь.

– Неужели ты ревнуешь, моя королева? – прошептал Михаил ей в самое лицо. – Забудь. Я твой верный раб, и никогда в жизни ни на кого не променяю, покуда ты сама меня не прогонишь. К тому же целоваться – это явный перебор. Андрей не поймет. Достаточно просто хорошего к ней отношения.

Михаил чмокнул женщину в кончик носа и разжал объятия:

– Тяпнем по шампанскому?

– Из-за тебя я не услышала, в честь чего устроен случившийся фуршет! – укорила своего спутника Анастасия.

– Какой-то заезжий маляр почтил галерею своим присутствием, – пожал плечами Михаил. – Наверное, знаменитый. Но раз он у Умилы Сохо не выставляется, значит, величина дутая. Просто пиар.

– Интересный аргумент, – удивилась Настя. – Кстати, Айвазовского или Рериха я здесь на стенах тоже не вижу. Они дутые?

– Они не входят в число твоих современников, моя королева, – слегка поклонился молодой человек.

Нежное воркование двух «голубков» не укрылось от внимания ведьмы, представляющей гостям Монтория Репнина, по паспорту Егора Ракова, которому церковный синод доверил роспись куполов нового храма в Заречье.

Душу Умилы разрывали тройственные чувства. С одной стороны – она ревновала ифрита к своей подруге…

Умом понимала, что Михаил для нее под запретом – как печной уголек для бумажного лебедя. Ибо чуть зазеваешься – и сгоришь! Понимала – но от этого осознания только сильнее завидовала своей подруге.

С другой стороны – она радовалась за Настю, буквально лучащуюся счастьем.

С третьей – если у подруги все хорошо, значит… Значит – у нее все плохо.

Смертная кормушка для ифрита стремительно накрывалась медным тазом…

– Теперь можно задавать вопросы уважаемому Монторию, – громко предложила галерейщица. – Мне, например, крайне интересно, как удается создавать такие огромные полотна у себя над головой? У меня бы рука отсохла, постоянно держать ее наверху!

– У меня тоже, – кивнул художник. – Поэтому мы делаем высокие леса, чтобы под потолком можно было лежать на спине.

– А чтобы расписывать церкви, нужно иметь духовное звание? – спросил кто-то из толпы.

– Не обязательно, – повернулся к гостям тощий живописец. – Но перед началом работы желателен хотя бы недельный пост и молитва…

Умила не выдержала. Поддавшись порыву, она оставила Монтория отдуваться с вопросами, сама же пошла к «влюбленным голубкам». Но сказать ничего не успела – ифрит вдруг вздрогнул, поспешно схватился за телефон. Вскинул трубку к уху, выслушал, кивнул, опустил обратно в карман и достаточно громко сказал:

– С полицией не поспоришь, придется ехать. Тебя отвезти домой, моя королева, или останешься с картинами?

– Отвезти. – Настя взяла спутника под локоть, и они вместе отправились к дверям.

Ведьма только облизнулась, неуверенно глядя им вслед.

Она так и не сумела разобраться в своих чувствах и желаниях. Чего ей хотелось больше? То ли рассорить эту парочку? То ли помочь «голубкам» обрести счастье? То ли просто посмотреть, чем оно все само собой закончится?

Умила приподняла руку, в задумчивости поправила прядки волос над правым ухом…

– У вас все хорошо?

Галерейщица вздрогнула, тряхнула головой, вежливо улыбнулась.

Перед ней стоял курносый мальчишка лет двадцати на вид, с совершенно младенческим лицом: светлым, розовощеким, округлым, обрамленным густыми русыми волосами. Телосложение у него тоже было соответствующее: крепенький, упитанный, широкоплечий.

Вот только ростом – метра этак под два, не менее!

Для младенца, прямо скажем – чуть-чуть великовато.

Светло-серый пиджак, светло-серая рубашка, светлосерые брюки. Даже ботинки, и те светло-серые! В общем – эстет. Но при всем при том – никаких украшений. Ни перстней, ни браслетов, ни запонок, ни заколок, ни цепочек. Что странно…

И пронзительно-зеленые, ярко-изумрудные глаза!

– Да, спасибо, – медленно кивнула она незнакомцу. – Отчего вы решили, что мне нужна помощь?

– Вы ведь знаменитая Умила Сохо, если не ошибаюсь?

– вежливо уточнил огромный «младенец». – Мне показалось необычным, что ваш гость общается с посетителями, а вы стоите в стороне и смотрите в стену.

– Ничего страшного, юноша… – Ведьма никак не могла оторвать взора от его пронзительно-изумрудных глаз.

– Просто этот раут подходит к концу. Я задумалась о планах на завтрашний день.

– Прошу простить мои манеры, уважаемая Умила, – слегка поклонился мальчик. – Я грубиян, совсем забыл представился. Мое имя Руслан, из рода Сухаревых, всегда к вашим услугам.

– Приятно познакомиться, – женщина протянула ему руку.

Мальчик принял ее ладонь на пальцы, склонился и поцеловал запястье.

И ведьма явственно увидела, как шевельнулись крылья его носа… Юноша принюхивался!!!

«Вампир! – пополз по спине чародейки неприятный холодок. – Теперь понятно, откуда у него столь странная внешность. Наверняка, это какой-то неуклюжий морок…»

Умила невольно бросила быстрый взгляд в сторону дверей, вслед ушедшему ифриту.