Любовь и жизнь

А утром в семь часов приехала жена Надя с сестрой и подругой. Булька встретил их протяжным воем, вместо радостного повизгивания. Войдя в дом, увидели в спальне на кровати Михаила Леонидовича с улыбкой на лице и широко раскрытыми глазами. Они сразу даже не поняли, что хозяин мёртв.

Он умер во сне от обширного инфаркта.

А в обед приехали гости с цветным телевизором и другими подарками.

Но юбиляр этого уже ничего не видел. Его уход до сих пор вспоминают в коллективе, в котором Михаил Леонидович проработал сорок лет.

Боль

— Елена Николаевна! Что сказал уролог? Как Ваши анализы?

— Ничего, Оленька, как всегда, шалят мои камни в желчном пузыре. Вот подлечат, и всё будет нормально.

Оля стала замечать, что Елена Николаевна стала худеть на глазах, часто жаловалась на усталость. Она недавно похоронила маму, жила одна, некому было позаботиться о её здоровье. Оля ежедневно разговаривала с ней по телефону, часто забегала домой, принося что-нибудь вкусненького, что готовила дома сыну и мужу.

Близкие отношения их связывали давно. Елена Николаевна как-то постепенно стала родным и близким человеком. Сын тоже считал её бабушкой с маленького возраста. Как все дети, он любил посчитать, сколько у него дедушек и бабушек. Бабушка Лена, приносящая постоянно книжки и игрушки, была на первом месте.

Жили они далеко друг от друга, в разных концах города. Но Оля любила ездить на велосипеде, так что преодолевала это расстояние за 20 минут. И частенько, вечерком, навещала Елену Николаевну, чтоб она не скучала и заодно помогала ей в быту. Так и жили. Но последнее время что-то тревожно Оля посматривала на состояние Елены Николаевны. Та отмахивалась, но всё же согласилась обратиться к врачам.

Время шло, посещение кабинета уролога не приносило никаких результатов. Елена Николаевна таяла на глазах.

— Давайте съездим в областную больницу, — предложила Оля.

— Хорошо, давай съездим.

На приёме в областной больнице взяли анализы и отправили в онкологию.

Они сидели в приёмном покое стационара, ожидая оформления документов. Елена Николаевна вся дрожала. Оля взяла её руки в свои, слегка прижала к себе, пытаясь мысленно передать ей часть своей энергии и тепла. Постепенно успокаивающий Олин голос привёл Елену Николаевну в нормальное состояние.

Медсестра спросила адрес и телефон родственников. Елена Николаевна нерешительно посмотрела на Олю. Она же, не задумываясь, сообщила все свои данные и назвалась племянницей. Ведь родственников у Елены Николаевны не было. Она была одинока.

— Я завтра позвоню, а через два дня отработаю смену и приеду сама. Всё будет нормально.

С этими словами они расстались. На душе у Оли было тревожно, но она не хотела, чтобы Елена Николаевна видела это. Только на улице она дала волю своим чувствам. Наревевшись, отправилась к автобусной остановке, надо было возвращаться домой к семье, на работу.

А через три дня, её как родственницу, позвали в кабинет врача и сообщили диагноз — рак.

— Её нужно срочно оперировать. Уговорите её. Она не соглашается. Процесс уже зашёл слишком далеко.

От этих слов хирурга зашумело в голове, отдало щемящей болью в груди.

Очень тяжело брать на себя ответственность за жизнь другого человека. Тяжелее этого, наверно, нет ничего на свете. Оле 36 лет, Елене Николаевне — 59. По возрасту они, как мать и дочь.

Возможно, именно такие чувства они и питали друг к другу. У Оли есть родная мама, но и Елена Николаевна ей тоже очень дорога. В мыслях она и называла её второй духовной мамой. А теперь вот предстояло уговорить близкого человека на операцию.

Долго они сидели в коридоре возле отделения, где лежала Елена Николаевна. Разговаривали, что-то вспоминали.

— Оля, может, не будем делать операцию. Я хочу дожить до 60 лет. Хочется мне отметить эту дату. Я, наверно, протяну ещё год. А больше мне не надо. — Эти слова Елены Николаевны потом несколько лет не выходили из головы Оли, камнем лежали на сердце.

— Елена Николаевна! Моей маме сделали такую операцию в 50 лет. Без этого органа женщины живут нормальной жизнью. Вас пролечат, и всё будет нормально, — уговаривала Оля.

Хирург гинеколог именно такие слова говорил Оле в кабинете, уверял, что риск, конечно, есть, но оперировать нужно обязательно.

Елена Николаевна уступила уговорам, видимо, жалко ей стало Олю. Она так и сказала:

— Мне жалко твоих забот обо мне, сколько ты время на меня тратишь…

Через неделю Елену Николаевну прооперировали. Оля находилась в больнице. Через два дня, отработав смену, она ездила в областной центр, забросила семью на попечение сестры. И во время операции она была рядом.

Хирург позвал в кабинет и, не глядя в глаза, сказал:

— Я очень сожалею, но всё было слишком поздно. Мы не смогли ничего сделать. Метастазы кругом.

Ноги не хотели идти, на душе было пусто и холодно. Какая-то безысходность сковала душу. Молча, она вышла из кабинета и пошла в палату к Елене Николаевне. Та спала от наркоза. А когда пришла в себя улыбнулась и протянула руку.

Долго они сидели, держась за руку, и молчали.

Это было 14 октября 1991 года.

А 4 декабря 1991года Елена Николаевна умерла на руках у Оли.