Любовь и жизнь

От станции Арсаки до деревни Иваньково, что за Загорском, рукой подать. Раньше дорога шла полем, засеянным зерновыми. А сейчас там выросли многочисленные особняки небедных людей столицы.

Как-то Любочка, приехав с детьми к маме, неторопливо шла, любуясь созревающим урожаем.

Серёжа и Павлуша помогали нести сумки с гостинцами бабушке. Чуть отстав, двигался к деревне молодой мужчина. За пригорком он поравнялся с ними и радостно заговорил:

— Любаша, ты ли это? Сколько лет, сколько зим. Иду следом и гадаю, кто идёт в нашу деревню.

Любочка с трудом узнала в высоком мужчине милого и вихрастого друга детства Андрея с забавной фамилией Соловейчик. В школе все звали мальчишку Соловушкой, игнорируя настоящее имя.

Андрей тут же забрал у Любочки тяжёлую сумку, и остальной путь они проделали незаметно, делясь новостями и воспоминаниями детства.

Платоновна, мать Андрея, жила через несколько дворов от Любочкиного родительского дома. Её дочки обосновались в Москве и часто навещали маму. А вот сын, как призвался служить во флот на Дальний Восток, так и остался там, обзаведясь семьёй.

— Сколько же лет ты не был дома, Соловушка? — спросила с улыбкой Люба.

— Давно меня так никто не звал, — засиял Андрей, подсчитывая время разлуки с родными местами. — Ездил вот в Москву устраиваться на работу. Поблудил по белому свету и хватит.

— А жена как? Дети?

— Дети уже большие. А жена достойнее меня нашла, за капитана замуж вышла, — нехотя и с иронией сообщил Андрей.

— А у тебя, Любушка, вижу — полный порядок. Молодец! Трое деток. А муж твой кто?

Тут Любаше пришлось вкратце рассказать свою недолгую супружескую жизнь и судьбу сестры…

В воскресенье в Москву уезжали вместе, договорившись вечерком на лавочке.

А потом Андрей стал частым гостем в Бирюлёво. На купленном «Жигулёнке» катал детей, вместе ходили на прогулки в парк, помогал Любочке в быту. Она сначала подшучивала над ухаживанием Андрея, а потом вдруг почувствовала, что постоянно думает о нём и ждёт с нетерпением его прихода и телефонных звонков.

И вскоре Андрей навсегда остался у неё в квартире. Мягкий и ласковый, он как-то сразу стал своим и родным для мальчиков. А маленькая Ирочка не слазила с колен дяди Андрея, шепча ему на ушко свои тайны. Вот так, казалось бы, чужой мужчина быстро смог найти контакт с детьми и их мамой.

Сначала жили без росписи, а когда Любочка сообщила, что беременная, скромно зарегистрировали свой союз.

Милая доченька, названная в честь бабушки Сашенькой, ещё больше скрепила и без того уже крепкие и тёплые отношения в семье.

Годы пронеслись быстро. Все дети уже выросли. Живут в Москве. Заботливые бабушка с дедушкой помогают всем по мере возможности, присматривают за внуками.

Летом часто съезжаются в деревне, отремонтировали и обновили постройки, превратив усадьбу в уютную дачу.

Вот таким был путь к счастью этих двух добрых и хороших людей.

Боря

— Я пошёл, — радостно улыбаясь, крикнул Боря маме в открытый проём двери.

— Хорошо, сынок. Только недолго. Помоги пастуху прогнать коров по улице за лес в поле и возвращайся.

Боря что-то промычал в ответ и, повесив сумку с приготовленным обедиком через плечо, тут же бросился догонять стадо.

Петро, так звали пастуха местные жители, уже привык к своему добровольному подпасычу и с приветливой ухмылкой доверил ему пугу собственного изготовления.

На деревянную рукоятку он прикрепил полоски из нарезанных шин метра четыре в длину с утончением к концу, что позволяло легко извлекать характерный хлопок резким движением рукояти.

Боре очень нравился звук хлопков, но стегать непослушных коров, как делал это дядька Петро, жалел. Он всех их называл одним ласковым именем: Му-у-у, притяжно и гортанно.

Стадо было голов под сорок, хотя ухаживать за крупным рогатым скотом молодёжь уже не хотела. А вот пенсионеры продолжали этот нелёгкий труд, вставая ни свет ни заря в четыре часа утра на ранки, чтоб успеть с дойкой и выгнать бурёнышек вОвремя, когда раздавался призыв рожка возле дома.

В это время Боря спал сном младенца. А вот после обеда уже не отходил от калитки, поджидая отдохнувших в сараях от полуденного зноя и оводов коровушек. И сам Петро, пообедав и вздремнув пару часов, с неизменной самокруткой, довольно выпускал дым изо рта, похваливая свой табак:

— Дал бы тебе попробовать, Бориска, да мамки твоей боюсь. Училка она правильная. Вон даже из тебя такого послушного хлопца вырастила. Труд нелёгкий.

Боря улыбался в ответ, радуясь за свою мамочку. Он тоже любил её больше всех на свете, знал, что лучше её никого нет.

— Заходи вперёд, смотри, чтоб на колхозное поле не ринулись, — сразу же за околицей скомандовал Петро.

Боря бегом, опередив стадо, умело направил коров в сторону Мадьярщины. Так со времён войны назывался лес по левую сторону дороги. А по правую до самой деревни Нежданово колосилось колхозное поле.

— Молодец, Борька, — подхвалил Петро подпасыча, — теперь пусть немного по лесу побродят, а там и жара спадёт.

Боря вслух говорил мало. Как ребёнок выражал свои эмоции возгласами, довольно высунув язык изо рта.