Любовь и прочие проклятья

– Ничего, я тебе золотых кирпичей на свадьбу подарю, – пообещал Васхи. – Трогать те камни больше не будем, просто пойдем. А кирпичей там наверняка много, туда мало кто рисковал идти.

Тигрица опять печально вздохнула, видимо, тоже считала, что какие-то золотые кирпичи не стоят возможности вляпаться в еще одну ловушку. Но эту компанию авантюристов уже не исправишь.

Сначала вокруг Вирты была глухая, пушистая и теплая, но глушащая звуки темнота. Потом темнота начала истончаться, на ней появлялись и исчезали светлые пятна, словно солнце просвечивало, где-то вдалеке слышались голоса, а еще рядом было присутствие. Хорошее такое присутствие, правильное, которое обязательно должно было быть. Причем, что странно, это присутствие время от времени начинало двоиться, и оказывалось, что одно из них немного дальше, а другое совсем рядом, и стоит протянуть руку… Вирта даже попробовала, но темнота не пустила, наверное, не успела достаточно истончиться.

И девушка решила подождать. Темнота рано или поздно истончится еще сильнее и пропадет, почему-то она в этом была уверена. А еще казалось, что, если бы это было не так, тот, чье присутствие она ощущала, не излучал бы столько спокойствия и уверенности. Значит, все хорошо, нужно только подождать.

И она ждала. Наблюдала за светлыми пятнами, сквозь которые вскоре начали просвечивать пейзажи. То она видела грандиозную пропасть, просто в нее заглядывала, пока кто-то не оттянул, по ощущениям – за хвост. То много травы вперемешку с цветами и бабочками. Наглыми бабочками. Одна даже села ей на ухо, и пришлось им пошевелить, чтобы согнать. А еще пришлось сдержаться и не броситься вредное насекомое догонять, потому что тот, чье присутствие все еще было рядом, куда-то шел. Или ехал. Вирта не очень понимала, просто иногда она видела лошадиные ноги, а иногда почему-то нет. Наверное, тьма все-таки мешала правильно смотреть.

Потом появились дома. Человеческое жилье, в окружении которого почему-то было неуютно. И она жалась к воплощению уверенности и спокойствия, которое все еще было рядом. И даже в дом следом за ним зашла, сдерживая рык и подергивая усами, прислушиваясь и стараясь отрешиться от неприятного влажного запаха.

А потом она лежала на теплом дереве, опять рядом со своим воплощением спокойствия, смотрела сквозь тьму на странных людей, которые склонялись и зачем-то заглядывали ей в лицо. И наконец-то понимала, что что-то не так, что она сейчас не человек, хотя таковым себя ощущает. А еще вдруг осознала, что ничего, кроме имени, о себе не знает, и что это тоже неправильно. Но рядом было воплощенное в молодого мужчину спокойствие, и она, вместо того чтобы паниковать и искать себя, решила еще немного подождать. Тьма же истончается, значит, хоть что-то происходит правильно. Может, это тьма скрывает знания.

– Ты звать ее не пробовал? – спросил Камирн, заглянув дочери в морду и получив в ответ нервное подергивание усами.

– Звать? – переспросил Витар.

– Глава клана это умеет, он даже до совсем слетевших с катушек иногда может докричаться, – сказал Омель, дувшийся на всех за то, что его не взяли с собой в поход к Замку Короля – оказалось, именно так называлась та скала, к которой прислонился желтый камень. – Возле тебя, знаешь ли, ощущения немного похожие. И, возможно, ты достаточно сильный, чтобы дозваться хотя бы ее.

– И как нужно звать? – спросил Витар, инстинктивно погладив тигрицу по голове, за что игриво получил лапой по руке.

– Не знаю. По-разному. Обычно те, кто умеет звать, просто зовут. Иногда кричат. Иногда подходят и ставят ладонь на голову животному или спятившему человеку, – ответил Омель.

– Нужно звать именно человека, – подключилась к разговору Ошана и тоже заглянула в морду дочери. – Если она не очень глубоко, то может выйти. Источник у нее, к счастью, не пустой, так что это скорее обморок, чем то состояние, до которого так любит себя доводить Тобиш. Да и то, что она превратилась в кошку, тоже на это указывает. Животные думают проще, и если устает голова… Понимаешь, можно просто настолько сильно испугаться и не суметь вовремя принять решение. А можно жонглировать живым человеком, а для этого нужно окунуться в такое сосредоточение, до которого Вирта явно не доросла.

Васхи печально вздохнул.

– Так что попробуй позвать, – продолжила Ошана. – Неважно как, просто позови, пожелай, чтобы она очнулась. У тебя может получиться. Если нет, попробуешь позже, может, пока еще рано. Я ее точно не дозовусь. Я ее даже в детстве дозваться не могла, у Камирна и то лучше получалось.

И Витар кивнул, хотя мало что понял, кроме того, что с маленькими оборотнями могут быть какие-то неясные проблемы, и их время от времени приходится звать. Впрочем, Вирта в этом наверняка разбирается.

– Эй, – прошептала темнота, и в лицо Вирте дохнуло теплом. – Выходи. А то меня тут ваши девочки-недолетки скоро конфетами начнут заваливать. Их стало еще больше.

Вирта фыркнула. И ей подумалось, что пускай заваливают. Он же потом с ней поделится.