Любовь и прочие яды

Я распахнула глаза и резко села на кровати, чувствуя непреодолимое желание поскорее отмыться от этого сна и этого воображаемого запаха. Так, минуточку. Запах-то вполне себе реальный – цветы все так же стоят и благоухают в импровизированной вазе. Одинокая нетронутая конфетка немного припорошена снегом. Впрочем, снега в комнату намело достаточно. Если бы меня в детстве не пичкали запрещеночкой, наверняка бы сейчас свалилась с воспалением легких. Но меня пичкали, а потому даже насморк мне не грозил.

Пришлось вставать, чтобы закрыть окно и убрать сугробы.

Поднималась на ноги я с некоторым опасением. Мало ли как на меня любовное похмелье действует, вдруг сейчас в обморок шмякнусь? Не хотелось бы упасть лицом в пол, это никакому профилю на пользу не пойдет.

Но ноги держали крепко. В теле ощущалась приятная легкость и никаких позывов пообнимать фаянс. Я закрыла окно, сходила к помощнице коменданта за тряпкой и ведром и все утро посвятила генеральной уборке. Нет, сначала-то я, конечно, хотела просто убрать снег, но что-то увлеклась. Остановилась, лишь когда последняя пылинка в углу закончилась, а цветы с разнесчастной конфеткой отправились в мусорный мешок. Помощница коменданта с нескрываемым любопытством наблюдала за тем, как я закидываю огромный пакет в мусорный бак.

– Это, получается, я зря время тратила? – прищурилась она.

Я даже не стала оправдываться.

– Получается, что зря, – пожала плечами, вернув ей ведро и тряпку.

– Больше ничего тебе передавать не буду! – заявила госпожа Вонди с таким видом, будто я должна сейчас разрыдаться от горя, упасть ей в ноги и умолять не быть столь жестокосердной.

Но, справедливости ради, мне не от кого получать подарки.

– И правильно, – кивнула я, чем, кажется, повергла женщину в полный шок.

Хотела добавить, что такими передачками она только подвергает риску неопытных и неискушенных девушек, но решила, что это дело не мое, а ректора. Мое дело теперь – учиться, учиться и еще раз учиться!

На завтрак я шла в приподнятом настроении. Оказывается, быть влюбленной – это довольно отягчающее состояние! Мне нравилось, что сейчас я мыслила трезво. Что никакая розовая пушистая живность не скакала перед глазами от одной мысли о Винсенте. Что мир вокруг перестал смазываться, и я не спотыкалась на ровном месте.

И вообще все было прекрасно, пока прямо перед самым входом в столовую я не наткнулась на Руэду. Мы замерли друг напротив друга и, кажется, растерялись. Ну я так точно!

Как-то уже привыкла за прошедшие дни, что стоит парню попасться мне на глаза, как мироздание сужается до его потрясающих синих глаз. Нет, синие глаза никуда не делись, да и все еще были действительно потрясающими, но мир вокруг остался на месте. Полусонные студенты спешили подкрепиться перед парами, кто-то читал на ходу, кто-то искал, у кого бы списать… Академия продолжала жить своей нехитрой жизнью, а мы с Винсентом стояли в коридоре буквально в шаге друг от друга и молчали.

* * *

Первой не выдержала я.

– Привет… – проговорила медленно, испытывая самую жуткую неловкость в своей жизни.

– Привет… – повторил Винсент таким же тоном.

Я не знала, как вести себя с парнем, к которому еще позавчера прижималась всем телом! Кажется, парень тоже не знал, как вести себя со мной.

Так мы, наверное, и простояли бы до начала занятий, если бы из ниоткуда не возникла вездесущая Мари.

– Вы! – прошипела она злобным тоном.

А потом вообще сцапала за локти обоих и поволокла куда-то в закоулки еще пустых коридоров.

– Вы в своем уме?!

Подруга смотрела попеременно то на меня, то на Винсента, и взгляд ее ничего хорошего не обещал. Впрочем, если Мари узнала про приворот, то устраивать разборки было поздновато: проблема успешно решена. Осталось, конечно, выяснить, что за сволочь так испортила нам жизнь, но все же это было не так опасно, как мое влюбленное разжижение мозга. Поэтому я не испытывала ни тревоги, ни угрызения совести и никакого подвоха не ожидала.

А зря.

– Ты можешь конкретизировать претензию? – вежливо поинтересовался Винсент.

Мари аж пятнами пошла от эмоций. Глаза округлила, щеки надула, ткнула пальцем магу в грудь и выдала:

– Все женское общежитие уже в курсе! Нечего изображать невинность там, где ее нет!

Мы с Руэдой переглянулись, все еще не понимая причин столь бурной эмоциональной реакции. Мари, кажется, разозлилась еще сильнее.

– В женском общежитии, знаешь ли, только слепоглухонемая не опознала бы токсикоз!

Повисла пауза. Я медленно, очень медленно переваривала сказанное, а Руэда ошарашенно повторил за Мари:

– Токсикоз?

– Да! Ее всю ночь полоскало! – рявкнула подруга, а потом прикрыла рот ладошкой. – Ой… Хель тебе еще не сказала? Просто я думала, ты уже знаешь…

Растерянность была мимолетной, и в следующее мгновение Мари снова вернулась к роли защитницы моего морального облика:

– Впрочем, это не важно. Важно то, что Хель беременна и, очевидно, от тебя!

Я покосилась на Винсента. Парень стоял с невозмутимым видом, лишь уголки губ дрогнули. Но подруга была слишком распалена, а потому ничего не заметила.

– И что ты будешь с этим делать? – спросила она со всем напором.