Любовь и прочие яды

Удивительно, но лекция свирепого Соруса была потрясающе интересной. Если не брать в расчет его сомнительный метод общения с адептами, то преподавателем Сорус оказался отменным. За первые полчаса я узнала столько нового, сколько не мог мне рассказать ни один учебник по бестиологии. Ну, разве что за исключением Винсента, но его за обучающее пособие считать нельзя.

Я исписала восемь листов с двух сторон мелким почерком и с удовольствием послушала бы еще, но занятие завершилось! Сорус оборвал свой рассказ прямо посередине предложения, как будто читал с листа и текст внезапно кончился. Магистр обвел нехорошим взглядом аудиторию, и я как-то резко вспомнила, что, кроме потрясающего лекторского таланта, у него еще масса других, менее приятных качеств.

– На сегодня все. Особенно вдохновленные могут поискать литературу на тему, но вряд ли вы что-то поймете.

С этими словами он удалился, оставив нас в глубокой задумчивости. Волшебное шестое студенческое чувство, угадывающее номера билетов и приближение коменданта к веселой вечеринке, подсказывало, что в этой как будто невзначай брошенной фразе таилась великая подстава.

– Какие планы на вечер? – вырвал меня из задумчивого собирания пишущих принадлежностей Винсент.

– Эм… – растерянно отозвалась я. – Вроде бы никаких.

– Отлично! Тогда твоими планами на сегодня буду я, – заявил Винсент с таким видом, как будто это было не просто естественное, а единственно возможное времяпрепровождение.

– О-о-о, свиданочка? – вклинилась вездесущая Мари.

– Нет! – отрезала я, сосредоточившись на писчем стило, которое ну никак не хотело попасть в кармашек для мелочовки.

– Да! – возразил Винсент.

В смысле «да»?

Пока я решала, возмущена этим заявлением или не очень, парень подхватил мою сумку, приобнял за талию и уверенно повел на следующую пару.

– Ты что творишь? – тихо прошептала я, стараясь отодвинуться от Винсента.

Что было весьма затруднительно, потому что маг держал меня крепко. Это оказалось очень неожиданно и почему-то очень приятно.

– Обнимаюсь, – ответил Винсент таким невозмутимым тоном, будто происходящее абсолютно естественно.

– И зачем?

– Ну… – Парень поудобнее перехватил свою ношу и прижал меня к себе еще крепче. – Во-первых, мы изображали встречающуюся парочку. Было бы странно, если бы мы вдруг после пары дней страстных обнимашек внезапно превратились в обычных приятелей.

На этих словах я вспыхнула, а шагающий рядом Логан покосился на нашу парочку с некоторым неодобрением. Со стороны выглядело, будто я прижимаюсь к Винсенту, а он шепчет мне на ушко всякие пошлости, отчего я стремительно краснею. Кошмар!

– А во-вторых, – меж тем продолжал маг, – все равно нам придется продолжить проводить время вместе. Или ты уже не хочешь выяснить, кто подлил приворот?

– Хочу, – мрачно ответила я, бросив попытки отстраниться от Винсента. – Хочу выяснить и откусить ей голову.

– Голову откусывать нельзя, иначе дознавателям нечего будет спрашивать. Но я отвернусь, если ты захочешь расцарапать ей лицо. Или что там вы, девушки, делаете в таких случаях.

Я хотела сказать, что братья меня научили ломать руки в нескольких местах одним движением, но решила оставить эту ценную информацию при себе. Технически я, наверное, и из объятий с Винсентом могла бы вывернуться, но почему-то не хотелось.

* * *

И если не считать Винсента, который при любом удобном случае так и норовил меня приобнять, учебный день был совершенно банальным. Он вообще состоял в основном из скучных, общеобразовательных предметов, которые наверняка могли бы быть интересными, если бы лекторы вкладывали чуть больше эмоций в свою речь, а семинаристы хотя бы постарались изобразить заинтересованность.

Возможно, проблема заключалась в том, что мне эти предметы уже преподавали, и преподавали лучше, чем здесь. Но я все равно искренне считала, что преподаватель истории откровенно халтурит. Просто потому, что сегодняшняя тема посвящалась самому моему больному вопросу: рождению пассивной магии в нашем мире, и уважаемый магистр Шалтон его осветил одной исчерпывающей фразой: «Рождение первого мага с пассивной магией зафиксировано в тысяча двести пятом году от Великого схождения планет».

Все. Точка.

И ни того, что это была дочь верховного мага прибрежного города Апсан, ни того, какой шок испытала общественность, ни того, что та девушка положила начало целой отрасли зельеварения. Ни полсловечка о ее тяжелой жизни с клеймом мага без магии! Я аж возмущенно заерзала на лавке, поняв, что уважаемый лектор вообще больше к этой животрепещущей теме не вернется.

Но тут совершенно неожиданно сладкую дрему аудитории нарушил сильный голос сидящего рядом со мной Винсента:

– Магистр Шалтон, а вы не могли бы поподробнее рассказать про первого мага без магии? Это же точка отсчета пассивной магии.