Любовь без цензуры (СИ)

Попыталась, конечно, через спортзал пробиться, а там строительные леса все перегородили. Из-за ремонта задний двор закрыли и даже курилку студентам с другой стороны организовали. В общем, потыкалась, помыкалась, как хомяк в банке, и уселась на подоконнике, в закутке, где никого никогда не видела. Разревелась. Почему? Да не знаю я.

Марат телефон мне обрывал две недели, а я его игнорировала, как могла. Выходило, конечно, плохо – один раз случайно трубку взяла, потом еще несколько раз, чтобы послать. Но как умела. Потому что не знала, как реагировать на те сообщения, что он писал. Которые перечитывала ночами по сто раз. Ведь, что бы я ни говорила, а тело всегда по-особенному реагировало на этого дурака. Лучшее доказательство – то самое утро у Ветрова, когда Марат орал на меня, обзывал, учил жизни, а потом, услышав все прелести о себе в ответ, затыкал рот поцелуем. Иногда казалось, что рука до сих пор дрожала от пощечины, которую я ему залепила.

Смешно – раньше мечтала о нем, а теперь бежала сломя голову. Почему? Да потому что плохо мне. И каждый раз, как он приближался, становилось только хуже. Один выход был – держаться подальше от него. Поэтому битый час я переминалась с ноги на ногу, выжидая, пока Олейник свалит. Он уже трижды выезжал с территории, чтобы пропустить машины, но разворачивался и возвращался на свой пост. Выматывали эти засады.

- Что, тебя мажорчик караулит?

Я подпрыгнула от неожиданности. Здесь меня обычно никто не трогал, вот и расслабилась. Но дядь Гоша обо всем знал. Он сплетни собирал покруче любой вахтерши. И тем, кто ему нравился, помогал. Я отчего-то удостоилась подобной чести.

- Меня, - сказала и подняла глаза.

Охранник аж в лице изменился, не уж-то я так хреново выглядела? Достала зеркальце, тушь поправила, по щекам себя похлопала.

- Ты, если этот щегол тебя обижает, только скажи! Я ему…

- Дядь Гош, вы прогоните его, пожалуйста. Проходу не дает. Люблю, говорит, жить без тебя не могу. А мне-то он уже ни капельки не нравится!

Мужчина как-то странно сощурил глаза и так вкрадчиво посмотрел на меня, что понятно стало: ни единому моему слову не поверил. Помнил же, наверное, как расписание дополнительных занятий Олейника помогал мне узнавать за пирожки бабушкины и рыболовные снасти, что я у папы в магазине клянчила.

- Точно прогнать? Или пусть помучается еще?

- Точно-точно, - закивала я. – Кушать хочется, а в столовой сегодня рыбные котлеты, фу-у-у.

Дядя Гоша по-свойски потрепал меня по голове и вышел на улицу. Что-то там про комиссию и ректора заорал, не разобрала. И, кстати, подействовало. Умчал мой принц в заоблачную даль. А я осталась даже без разбитого корыта. Ух, мамка бы не гордилась мной.

Всю жизнь она вдалбливала, что я должна быть стервой и уметь за себя постоять. Развод с папой плохо отразился на ее прежней мечтательности и доброте, зато шикарно на внешности и материальном положении. Вылепила из себя куклу, показала обществу во всей красе. Неудивительно, что богатенькие женишки посыпались, как горох.

И вот в этой атмосфере расчетливости и бесчувственности я росла. Мама слышать ничего не хотела о мальчиках, которые мне нравились. Выбрасывала девчачьи журналы, что я у подружек брала, заявляя, что дельному они не научат. Запрещала смотреть романтические фильмы – мол, все эти козлы оставят тебя с носом и низкой самооценкой, а потом другую такую же круглую дуру пойдут ловить. Зато волосы покрасить или зубы отбелить мне – так это всегда «за». У нее в каждой сфере спонсоры были. А я, будто назло, все чаще влюблялась и томно вздыхала под одеялом с очередным любовным романом. Мама замечала и только качала головой.

«Вот вытрет об тебя ноги какой-нибудь козел, вспомнишь мои слова!» - то и дело заявляла она.

И я вспомнила. Прямо слово в слово.

Естественно, когда стало уже слишком поздно.

Влюбилась я в Олейника на первом курсе. Еще бы нет – он был идеальным по всем параметрам парнем, о котором мечтала любая девчонка. Симпатичный, лохматый блондин, с сигаретой во рту и крутым автомобилем. Футболист тем более. Мы вместе сдавали вступительные экзамены, и меня не спасло от любовной горячки даже то, что на собеседовании он безбожно тупил. Это потом я узнала, что он хотел с головой уйти в спорт, а отец настоял на учебе под угрозой оставить без денег, и Марат пытался намеренно завалить поступление.

Что тогда было с моим зрением, понятия не имею. Я будто ослепла, смотрела на него, как на единственного в мире розового единорога, про которого слышала в детстве, но не верила, что существует. Так вот… пала я от его чар. Ну и конечно, не одна. Весь факультет. Точнее, нет – половина. Остальные молились на его лучшего друга, который учился на курс старше. Феликса Ветрова, как вы догадались.