Любовь

– Александрийская библиотека. Её считали погибшей! – воскликнул Сильвестор. – Ты посмотри дальше, Ромунд! – закричал Сильвестор и побежал вглубь степи.

– Стой! Куда? – заорал Ромунд, несясь следом за очкариком. Какая библиотека?

Сильвестор бежал быстро-быстро. За ним едва поспевал Ромунд с Игноком. Пробегая одно причудливое здание за другим, путники всё дальше и дальше уходили в степь. Игнок кричал что-то неразборчивое, но Сильвестора было не остановить, пока он, не пробежав мимо множества полуразрушенных замков, не остановился, как вкопанный, перед двумя исполинскими зданиями. Они уходили далеко в небо, и их вершины терялись где-то в облаках. Самое интересное, что они сплошь состояли из стекла и железных перегородок. В обоих зияли огромные дыры.

– Башни Всемирного Торгового Центра, – едва смог выдохнуть Сильвестор, когда Ромунд подошёл к нему.

– Что?

Сильвестор обернулся к юноше, и, взяв его за плечи, внимательно посмотрел ему в глаза.

– Ты видел замки? Видел? Словно их набросали здесь. А корабли? Прямо в степи? Видел?

– Да, да! Что ж такое?! – закричал в ответ Ромунд, вырвавшись из колючих рук Сильвестора.

– Короче, многие из этих зданий давно погибли, в моём мире. И я ума не приложу, как они оказались здесь.

Сказанное оборвало родившуюся у юноши реплику. Мозг перестал обрабатывать сказанное: подобное не поддавалось осознанию человеческим разумом.

– Тедо говорить, это пустыня прошлого, – сказал вдруг Игнок. – Она бесконечна. По ней можно бродить вечно. Здесь пыль времени находит своё пристанище. Идём, нужно вернуться к джунглям и пройти по кромке степи к Дамбука.

– Сильвестор? Ты слышал? Нужно идти, – поправляя торбу, сказал Ромунд. За время бега он чуть не потерял её.

– Да, да… – пробормотал очкарик, поникнув. Ещё долго он хранил молчание, что-то обдумывая. Ромунд предпочёл абстрагироваться от увиденного. За прошедшее. время он насмотрелся всяких чудес, и сейчас его больше интересовала Эмми. Он чувствовал, что близко подобрался к ней.

Лес Дамбука встретил путников неприветливо. Тёмный и дремучий, он, казалось, затаился в ожидании дальнейших действий незваных гостей. Не слышно было пения птиц, не колыхались листья. Тёмно-зелёная, иногда чёрная растительность, замерла.

Среди деревьев серели древние руины: останки домов, скульптур, площадок и палисадников. Немые памятники прошлого бесстрастно взирали на людей. Медленно догнивая очередное тысячелетие, они не интересовались живыми.

– Что здесь было? – спросил Ромунд. Он начал чувствовать странное воодушевление. Эмми! Она точно неподалёку.

– Тедо говорить, Сотворяющие тут гуляли, – ответил после недолгого молчания Игнок.

– Гуляли? Как-то мрачновато здесь гулять, – задумчиво проговорил Ромунд. Остановившись у одного из полуразвалившихся изображений девушки, он внимательно изучил испещрённое временем лицо. Работа была выполнена из чистого мрамора.

– Дамбука не всегда быть таким темным. Когда-то здесь быть красиво, – заявил Игнок, с интересом рассматривая барельеф на одном из упавших кусков дома.

– А это что? – нахмурился Ромунд, когда из-за деревьев выступила арка огромного белокаменного здания, увенчанного приплюснутым золотым куполом..

– Подожди! Человек! Стоять! – опомнился Игнок, но Ромунд и слушать не хотел. В его груди горел огонь. Он был уверен, что именно внутри этого здания его ждёт. Эмми!

Пробегая внутрь, юноша не заметил скромной фразы, выточенной над входом. Сильвестор, молча следующий за Ромундом, увидел её и прочитал. Ведь это был его родной язык. Надпись гласила: «Бесстрашный сердцем да определит свою судьбу».

Ромунд опомнился, когда оказался посередине здания. Точнее амфитеатра: под золотым куполом разместилось огромная круглая арена, по краям которой стояли многоэтажные конструкции-скамейки для зрителей. Все были поломаны.

– Ну что ты делать, хизга? – заорал на Ромунда Игнок и больно пнул в ногу. Даже Хрюшек неодобрительно зафыркал на хозяина.

– А что такого? – в некотором тумане спросил Ромунд.

– Никто не ходить на Оэро! Никогда! Отсюда не возвращаться! – выпалил коротышка и испугался собственных слов. Прижавшись, к Ромунду, он в страхе огляделся.

И в этот момент вход в арку закрылся. Взял и схлопнулся. Хотя никакой двери на входе не было.

Вязкая темнота поглотила тела путников. Она была настолько плотной, что ни один звук не смел родиться внутри неё. Ромунд пытался кричать, но рот открывался беззвучно . Он чувствовал, как дрожит маленький Хрюшик в подсумке, но не слышал визгов ужаса. Он знал, что Игнок и Сильвестор где-то рядом. Но не мог услышать шороха движений.

Страх, дикий страх начал медленно пожирать сознание. Мысли о магии сначала подарили надежду, но когда губы беззвучно и бессмысленно зашлёпали, не в силах произнести заклинания, паника охватила Ромунда.

Яркий свет, хлынувший откуда-то из-под высокого потолка, разогнал тьму. Ромунд некоторое время щурился, стараясь привыкнуть к освещению, но когда смог оглядеться, ему захотелось снова закрыть глаза и больше не открывать.

Страшный сон повторялся вновь!