Люблю, убью, умру...

Она была легкой, веселой, трудолюбивой и с течением времени все больше осознавала то, что никогда не была бы счастлива с Андреем. Он бы страдал от того, что она принадлежит всем, а она бы мучилась, зная, что причиняет ему страдания. С Иваном Самсоновичем было проще — он не стремился к абсолютной власти над ее душой, хотя и ревновал немного к сцене и поклонникам. Пожалуй, Карасеву даже нравилось, что у него такая яркая жена.

Первое время он только и делал, что рисовал ее. Самым известным и скандальным был тот портрет, где она была изображена обнаженной, лежащей на снегу. «И самым любимым», — говорил Кара-сев, потому что именно с него начался их с Дусей роман. «Как я согласилась на это — не понимаю!» — смеялась она.

После того, как Карасев нарисовал юную Дусю Померанцеву на цветущем лугу, он вдруг увидел в ней женщину, чья внешность обещала быть погубителъной для мужчин. И с тех пор мечтал написать ее обнаженной.

Он исподволь пытался завоевать сердце Дуси, хотел быть первым. Сколько было речей, сколько красивых жестов… Он приглашал ее в мастерскую, показывал свои работы — она смотрела с любопытством, и каждый раз Карасеву казалось, что он накануне победы… Она играла с ним, как кошка с мышкой, инстинктивно, с удовольствием — потому что так играть со своим женихом она не могла.

О том, что у нее есть жених, Карасев узнал незадолго до окончания Дусей гимназии. После того, как сам предложил себя в качестве жениха.

— Ах, оставьте! — засмеялась тогда Дуся. — Вы — и жених? Папа говорил, что такие люди, как вы, Иван Самсонович, совершенно не приспособлены для брачных уз. Художник должен быть свободным!

— Художник никому ничего не должен. Вот вы все смеетесь, любезная Евдокия Кирилловна, а ведь я серьезно… Не боитесь, что разобьете мне сердце?

При этих словах Дуся побледнела — она вспомнила об Андрее, он тоже так часто говорил. И вдруг призналась, что помолвлена с ним.

Что за странный выбор! Что он понимает в женщинах, в любви, в искусстве…

— Вы будете с ним несчастны! — воскликнул он.

— Браво, браво… Сколько пафоса, сколько экспрессии! — засмеялась она.

— Гадкая девчонка! — рассердился он. — Вас надо наказать…

До той поры он не осмеливался на подобные поступки, но сейчас в Карасева словно бес вселился, он вдруг понял, что угроза, исходящая от нелепого мальчишки, вполне реальна. И он, не владея собой, вдруг схватил Дусю, прижался к ее губам с поцелуем…

Дуся была возмущена. Она быстро вырвалась и залепила Карасеву звонкую театральную оплеуху.