Люблю трагический финал

Странно, но детям выпадает именно то, от чего родители их больше всего предостерегают. Потому что постоянные предостережения — своего рода напутствие и поощрение. Скрытое подначивание.

Все наши страхи, кошмары, комплексы — родом из детства. Оно таинственно, бездонно (особенно та его часть, которая кажется напрочь забытой), как колодец, в который боишься заглядывать… Не надо было трогать детскую игрушку… она оттуда — из этого колодца…

Он выбрал себе партию… И она — вот казус! — действительно оказалась кровавой.

Но не как у Масканьи…

Она — его собственная.

Такая — только у него.

И тут ставка — уже не потеря голоса…

Картотека была немаленькая. Компьютера у капитана Дубовикова в фонде — вот удивительное средневековье! — не было… И Аня засиделась допоздна.

С одной стороны, это был хороший способ взять себя в руки и не думать о Старикове, а с другой… Анна решила подойти к вопросу об исчезновении людей фундаментально… А у Дубовикова в фонде, надо отдать ему должное, был накоплен немалый материал. Капитан фиксировал все известные ему случаи пропажи людей. Снабжал карточки своими пометками — остановившими его внимание деталями.

Просматривать эту картотеку было даже по-своему увлекательно… Но главное, Ане хотелось выяснить: не было ли в ней зафиксировано случаев, похожих на Джульеттин…

«Что толку возвращаться в пустую квартиру, где меня никто не ждет? — рассуждала Светлова, глядя на чернильную темноту за окном. — Лучше я немного посплю здесь, на креслах, и с утра пораньше, пока в фонде никто не появился, закончу перебирание карточек…»

Так Светлова капитану Олегу Ивановичу Дубовикову и сказала…

— Ну, как хотите… — Капитан зевнул. — А я домой. Посмотрю «Сегодня в полночь», узнаю, какие новости, что случилось за день, — и бай-бай.

— Хорошо вам…

— Это да… — пробормотал капитан. — Вам тоже будет, я думаю, неплохо. Вот тут у нас и пледик есть, и подушечка… Самоварчик… Я и сам иной раз тут заночевываю… Ехать мне домой далеко — в Подмосковье…

— А вы… разве… Вы ездите на работу из Подмосковья? — Аня, с трудом скрывая изумление, смотрела на капитана.

— Ну да… И представьте, я такой — не единственный. Наверное, половина работающих в Москве оттуда прибывает.

— Да, да… разумеется… — растерянно кивнула Светлова.

— Вот и я — с утра из Полушкова…

— Полушково?

Аня придержалась рукой за край стола и медленно опустилась на стул.

Полушково было через две остановки от Гореловки! И совсем рядом с Боборыкином…

Наконец, собравшись с силами, Аня проводила капитана до двери, закрыла ее и вернулась к карточкам.

…Ключ, слабо щелкнув, повернулся в замочной скважине. От этого звука Анна и открыла глаза.

Разумеется, она сразу поняла, что означает этот легкий щелчок. Может быть, потому, что даже во сне тревога не покидала Светлову в этом чужом казенном помещении. Все-таки ей, учитывая все ее подозрения насчет капитана (правда, пока никак не подтвержденные), не надо было оставаться здесь…

Не следовало… нет!

Мало ли, что не подтвержденные… Если они теперь вот подтвердятся — радости мало!

Хотя… Учитывая некоторые, явно авантюрные, свойства своего характера, Аня, если быть до конца честной, могла бы признаться себе, что — скорее да, чем нет! — именно потому она это и сделала. Сыскной азарт явно подталкивал ее, как бес в ребро, к обострению ситуации, когда она принимала решение остаться на ночь в этом странном фонде капитана Олега Ивановича Дубовикова.

И вот…

Кто-то открывал дверь!

Хотя угадать кто было не сложно…

Разумеется, Светловой совсем не улыбалось добывать доказательства преступности капитана Дубовикова ценой, например, собственной жизни.

Она выскользнула из-под пледа, мигом натянула джинсы и свитер. На часах слабо светящиеся стрелки показывали три часа утра. И это означало, что скромный капитан вопреки своим давешним намерениям, посмотрев новости, не лег спать рядом со своей верной подругой, или кто там у него.

Он вообще был сейчас мало похож на скромного капитана. Скорее на владельца гарема. С чего она вообще взяла, что такому хмырю можно хоть каплю доверять?

Неторопливо расстегивая пиджак, он приближался к Ане…

Между ними оставалось только кожаное кресло. Анна попробовала приподнять это тяжелое кресло.

— Смешно… — криво улыбнулся Дубовиков.

— Я буду кричать! — почти шепотом пригрозила Анна.

Это тоже, наверное, было смешно товарищу капитану, потому что голос у нее от страха сел и вместо крика получался жалкий шепот…

— Да что вы говорите?!