Люблю трагический финал

Женщина, заведующая кладбищенскими делами, встретила их приветливо, достала старые книги, изучила бумаги, принесенные Еленой Давыдовной, и наконец, устремив на посетителей взгляд, уже, впрочем, не такой приветливый, сказала:

— У нас записано, что ответственный за могильное место Федорова Н.Н. Так вот… Обязательно нужно ее согласие. Согласие, что она не возражает, чтобы вашу дочь здесь похоронили.

— Но это ошибка… Это ошибка: не Федорова Н.Н., а Федоров Н.Н. Ответственным был мужчина. И, видите ли, с той поры, как его назначили ответственным, прошло время, почти девятнадцать лет… Он умер. И, собственно говоря, лежит сейчас на этом самом могильном месте, за которое он назначен ответственным. Таким образом, он никак не может возражать против того, чтобы рядом похоронили его дочь.

— Ничего не знаю… — Женщина непреклонно смотрела на посетителей.

Елена Давыдовна всплеснула руками.

— Вы что же хотите, чтобы я получила согласие с того света? Или объяснения от Федорова Н.Н., что произошла ошибка и на самом деле он никогда не был Федоровой Н.Н. — ни на том, ни на этом свете?!

Женщина задумалась. Пожалуй, она понимала, что это требование даже для «нашего» чиновника чересчур.

— Принесите тогда справку. Принесите выписку из домовой книги, что по такому-то адресу никогда не была прописана Федорова Н.Н., а был прописан Федоров Н.Н.

— Боже! — Елена Давыдовна бессильно опустила голову. — Но этого адреса больше нет. Нет дома, даже переулка нет… Все сломали, перепланировали, реконструировали, переименовали.

— Ну, не знаю. — Лицо заведующей кладбищенской канцелярией стало окончательно каменным. — Ничего не знаю, ничем не могу помочь. Захоронить на этом могильном месте вашу дочь я никак не могу. Не имею права. Нужно согласие Федоровой Н.Н.

— Но это ошибка!

Елена Давыдовна начала «сказку про белого бычка» снова, по новому кругу.

— Федорова Н.Н. — это на самом деле…

Аня слушала их препирания и смотрела в окно на кладбищенский пейзаж, располагающий исключительно к высоким философским размышлениям: все мы бренны, тленны и прочее…

Бедная Джуля… Когда наконец упокоится ее душа?!

Интересно, что им всем говорил он на прощанье?

Аня смотрела по телевизору на Казарновскую в ослепительно красном платье, умиравшую на подмостках… Казарновскую-Манон. Куртизанку Манон, умиравшую поочередно то в опере Массне, то в опере Пуччини… В одной куртуазно, капризно, в другой — страстно… И слышала ее слова за кадром, сказанные некогда в интервью…

«А умирать лучше всего в опере…»

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.