Люблю, скучаю… Ненавижу!

– Я никогда больше тебе не поверю! – Я вложила в новый удар все оставшиеся силы. Толкнула его в грудь, но он даже не шелохнулся. Я смахнула слёзы и всхлипнула. – Ты врал мне! Ты плёл мне чушь про любовь до гроба, пользуясь тем, что я была наивной малолеткой! И всё ради того, чтобы переспать со мной!

– Нет.

Я смотрела в его растерянное лицо и не могла поверить, что снова повелась на эту чушь. Снова поверила ему, и он снова меня обманул.

– Ты приходил ко мне в комнату, ты спал со мной, пока не видели мои родители и мой брат, а потом целовался у меня на глазах с очередной шлюхой… мерзавец! – Мой подбородок затрясся.

– Потому, что ты обманула меня. – Склонился надо мной Макс. – Ты целовалась с этим Филей на выпускном, я был там и всё видел. Знаю, что поступил жестоко, но я тогда был молод и глуп. Прости.

У меня закружилась голова.

Кто-то охнул – кажется, Нина.

– Я не… я не… – у меня во рту пересохло. – Это он поцеловал меня! Он! Не я!

– Но ты не сопротивлялась. – Макс впечатал меня этими словами в стену. – Было похоже, что тебе нравилось.

– Потому, что он… мой друг. – Сказала я тихо. А потом в груди так зажгло, что я сорвалась на крик: – Мой друг! Я была в шоке! А ты даже не разобрался! Даже не подошёл и не спросил у меня! Ты просто пошёл и… и с той девкой… А я любила тебя…

– Карин… – Тяжело дыша, потянулся ко мне Макс.

– Ты спал с моей сестрой? – Разрезал повисшую между нами тишину голос брата.

Он попытался оттеснить от меня Радова.

– Вов, подожди. – Не глядя на него, проронил Макс.

– Ты спал с моей сестрой?! – Вова дёрнул его за шиворот.

И понеслось.

Под мой оглушительный визг брат оттащил Макса в сторону и ударил кулаком в лицо. Тот рухнул на пол, и Зимин налетел и стал молотить его уже обеими руками. Мама закрыла глаза руками, а папа бросился оттаскивать разъярённого Вовку от лежащего и пытающегося защищаться локтями от града ударов Радова.

– Хватит! Прекрати! – Кричала я.

– Убирайся! Убир-р-райся! – Пытаясь дотянуться до него, вопил раскрасневшийся Вова. – Вали отсюда, иначе я тебя убью!

– Карина, пожалуйста. – Обратился ко мне Макс, поднявшись на ноги и пошатываясь.

Из его губы сочилась кровь, а область вокруг глаза заметно покраснела.

– Лучше уходи, Максим. – Попросила мама, бросив на него строгий взгляд. – Иди! – И указала на дверь.

Кивнув, Радов прошёл через гостиную к выходу.

– Мама! – Воскликнула я.

– А ты сядь. – Холодно приказала она, бросив короткий взгляд на диван.

Вова, которого пытался успокоить отец, всё ещё изрыгал проклятья в спину лучшего друга. Папу и самого трясло от услышанного, но он продолжал придерживать сына за плечи, чтобы не допустить новой драки.

– Оставлю вас, – пробормотала Ниночка, выбираясь на веранду, где столпились остальные, и закрывая за собой стеклянную дверь.

Я медленно опустилась на диван.

– А это у тебя откуда?! – Метнулся ко мне старший брат. Грубо схватил мою руку и чуть не вывихнул палец. – Почему на тебе её обручальное кольцо?!

Я виновато опустила взгляд и попыталась снять украшение. То, как назло, словно вросло в кожу. С трудом крутилось, но никак не хотело сниматься. Мои руки дрожали, а перед глазами мутнело от слёз.

– О чём ты только думала? – Разочарованно спросил Вовка. – О чём?!

Я потянула сильнее, мой сустав щёлкнул и заныл от боли, но кольцо не снялось. Палец покраснел и начал отекать. Я всхлипнула и посмотрела на родных. Кажется, все трое были в ужасе от произошедшего.

54

Карина

– Это было перед моим отъездом. – Я буравила взглядом собственные ладони. – Он хотел подождать моего совершеннолетия, но я настояла. Да, мы были вместе, но это только моя вина. В общей сложности мы тогда встречались меньше месяца, но любила я его всегда. – У меня, наконец-то, хватило сил поднять на них глаза. – Всегда! С того самого момента, как увидела!

– Боже, дай мне сил. – Папа тяжело вздохнул.

Он продолжал мерить шагами мою комнату и рвать на себе волосы.

– Папа! – У меня никак не получалось успокоить его. Он на меня даже не смотрел. – Пап…

– Я убью его. Убью. – Прорычал Вовка, сжимая и разжимая пальцы.

– Мама, ну, ты хоть скажи! – Попросила я. – Макс ведь не делал ничего плохого, мы оба были ещё детьми…

– Ему было двадцать! Двадцать! – Всплеснул руками отец. – Взрослый мужчина!

– Ладно, Серёж, какая теперь разница. – Робко произнесла мама. – Вспомни себя в двадцать – ветер в голове! Ребёнок ребёнком. Или вон, посмотри на своего сына – жениться собрался, а самому только бы развлекаться! Даже носки себе постирать сам не может! Двадцать четыре годика почти!

Вова спрятал лицо в ладони.

– Это развращение малолетней! – Брезгливо бросил папа. – Это моя дочь, в конце-то концов! Ей было всего семнадцать! Предлагаешь так это и оставить?

По моим щекам беспрестанно катились слёзы. Не могла же я им рассказать, как бегала за Радовым, как пихала вату в свой лифчик, как наносила на лицо боевой раскрас, чтобы ему понравиться, как резала ради него свои волосы?