Люблю, скучаю… Ненавижу!

– Не, ну, а что? Радов твой с тебя очей не сводит, Вован уже занят этой своей рыжулей, а мне что делать? У меня и так уже недомогание – никто меня не домогается. Уступи мне хоть Фила, а? Такой парень классный, и почему ты мне раньше про него ничего не рассказывала?

– Не знаю.

– Колись, было что у вас с ним?

– С кем? С Филей?

– Ага.

– Не-а, не было. Мы просто дружили.

– Потому что он был жирижаблем? – Искренне удивилась Нина.

Я рассмеялась.

– Нет, потому что мы просто дружили. И потому, что… я была влюблена в Макса.

– Ах, да. Точно.

– И я Максу сегодня на руки запрыгнула. – Добавила я, не в силах сдержать смех.

– Реально? – Прыснула со смеху Нина. – Прям на руки?

– Ага. Потому, что змею увидела!

– Да ла-а-адно! Не вали всё на змею!

– Серьёзно. А ещё он застал меня, копающейся с застёжками комбидресса под юбкой!

– Аха-ха! Реально?

– Да! И предложил свою помощь.

– Ой, не могу. Надеюсь, ты согласилась?

– Нет.

– Жалеешь?

Мы опять рассмеялись.

Наши разговоры продолжались ещё около часа. С Ниной хохотать можно было бесконечно, она всегда отлично поднимала мне настроение, но завтра нужно было рано вставать. Когда, наконец, подруга уснула, я отвернулась к стене, закрыла глаза и окунулась в тишину.

«Наверное, Макс сейчас обнимает эту Алису» – промелькнула мысль у меня в голове.

А я тут, одна.

Но не успела об этом подумать, как что-то внизу зашевелилось, а затем запрыгнуло мне на кровать.

– Даже не думай. – Остановила я Пупсика. – Подушка – моя, ты спишь в ногах, усёк?

Он неохотно замер, а затем послушно опустился на постель возле моих ступней.

– Вот так-то лучше.

Но продолжалось это недолго: как раз, когда я начинала проваливаться в сон о солёных морских волнах и красивых глазах Радова, возле моего лица приятно запахло шампунькой. Затем что-то защекотало шею, засопело возле моего уха, но… сопротивляться уже не было сил.

28

Когда я проснулась, Нины уже не было в комнате. Если позволяли обстоятельства, подруга обычно спала до обеда, поэтому ранний подъём был для неё чем-то новым и… странным.

Я встала, привела себя в порядок, надела платье и пошла разведать, куда же она могла смыться.

– Привет, бабуль. – Обняла бабушку, сидевшую в кресле-качалке на первом этаже.

Она прижалась к моему животу, легонько, насколько позволяла сила в её морщинистых руках, и сжала меня за талию.

– Как дела? Какие новости, Кариша? – Улыбнулась она.

– Всё хорошо. Вот, проснулась, не могу никого найти. Не знаешь, где все?

Бабушка задумалась, но тут со двора послышался звонкий лай.

– Кажется, они в беседке. – Вдруг прояснился её взгляд. – Твоя подружка со своей Моськой тоже пошли туда. Слышишь, как лает?

– Ага, спасибо, бабуль. – Я наклонилась и поцеловала её в дряблую щёку.

– Ты уже завтракала? Покормить тебя?

– Нет-нет, сиди. Я сама. Я справлюсь. – Заверила я.

И беспокойство, вдруг родившееся в её взгляде, моментально растворилось.

Я на цыпочках пробралась к двери, ведущей в сад.

– Нет. Нет. – Слышался голос отца. – Нет, так не пойдёт. Ты ничего не получишь, пока не сделаешь так, как нужно мне, ясно?

Опять отчитывает Вовку, всё понятно.

– Сидеть! Сидеть, я сказал.

Ну, ведь точно.

А-а-а, нет – я нашла его взглядом.

Отец сидел под абрикосовым деревом, а возле него крутился неугомонный Пупсик.

– Вот так, дружище, а теперь получай своё лакомство. – Довольно улыбнулся папа, когда пёс прижал свой вертлявый зад к земле, и протянул ему кусочек какого-то корма. – Молодец, Тузик!

– Он – Пупсик! – Раздался откуда-то голос Ниночки.

– Точно.

Я повернулась и увидела их с мамой в беседке под тенью навеса. Они расположились возле настоящего пузатого самовара в окружении десятков каких-то склянок и кастрюль, и с моей наблюдательной точки не было видно, чем они там занимались.

– Вот, смотри. – Поучала мама. – Абрикосы мы берём специально немного недозрелые, а вишню наоборот – спелую.

– Поняла. – Кивнула Нина, поправив красный фартук, повязанный у неё на груди.

Я вышла и двинулась им навстречу. Солнце ещё не было в самом зените, но припекало уже знатно. В воздухе стояла тяжёлая, душная влага.

– Абрикосики мы с тобой разделили на половинки и убрали из них косточки. – Продолжала моя родительница, указывая на чашки. – Из вишни Серёжа тоже удалил косточки. Теперь нам нужно налить воду в сахар и приготовить сироп для варенья.

– Чем занимаетесь? – Спросила я, входя под навес.

Обе как по команде вздрогнули.

– Ой. – Мама схватилась за сердце. – А мы тут не шумим, чтобы ты выспалась, как следует.

– Доброе утро, дочь! – Махнул мне отец.

– Доброе, пап! – Прищурилась я, прячась от косых лучей солнца. Села за большой, деревянный стол и уставилась на склянки. – Я выспалась. Оказывается, ужасно приятно просыпаться в родном доме.

– А мы тут варенье варим. – Улыбнулась Нина, придвигая ко мне таз с абрикосами. Ноздри защекотал приятный фруктовый аромат. Сразу вспомнились детские годы, когда можно было наедаться ими до такой степени, что трудно становилось дышать. – И чай тебе заварили. Мятный.