Любитель закатов на Палау

– Короче, однажды случай со мной был. Под Шатоем. Попали мы крепко. Со всех сторон обложили. Но мне с пацанами повезло. Наш БТР крайним в колонне шел и по идее кранты нам – в колонне ведь подрывают первую и крайнюю коробочки, так? Ну вот… А наш борт не подбили, а только царапнули. Чудо! Обычно всех в мясо, с брони потом отдирают. А нас только развернуло и перевернуло. Мои пацаны врассыпную, сели по точкам, давай отстреливаться. А я в машине остался… – боров потупил глаза. – Ноги мне зажало, короче… Сижу, смерти жду. Бились мы с полчаса. А потом все затихло. Слышу, боевики появились, по-своему лапочут, постреливают изредка. Ну я и начал к смерти готовится. И ведь знаешь, что? Ведь говорят, что в такие минуты вся жизнь перед глазами пролетает. Брехня! Сидел и тупо вспоминал лицо матери. Так и не вспомнил. Вроде бы вот она, стоит как живая, а потом вдруг расплывается и превращается в какой-то студень. Ну, плюнул я на это дело. И знаешь, о чем начал думать?

Боров вдруг снова побагровел, захихикал.

– Ну, попервой я, конечно, затаился – вдруг обойдет меня смертушка стороной. Мертвым прикинусь. Бывали ведь случаи! А потом слышу, они уже возле моей машины трутся, хотят внутрь залезть. Ну, думаю, не обошлось… И вдруг про дьявола подумал.

– Про дьявола? – опешил я.

– Ну да! Как в кино, знаешь? Жизнь в обмен на душу. Ну, там, художники всякие, писатели и прочая шелупонь душу продают за талант. А я вот прикинул, смог бы я за жизнь душу заложить? Прям так и представил: вот появляется черт, вот протягивает мне договор, вот я его подписываю своей кровью. Оборжаться!

– И?

Боров на меня непонимающе уставился.

– Вот такая забавная история. Ты же сам просил…

– А как же вы выбрались? – спросил я.

– Откуда?

– Из западни той, вам же ноги зажало, а вокруг боевики?

Боров медленно моргнул, а затем громко неприятно сглотнул.

– Ну, это самое… Спасли ж меня, наверно… Как иначе? Я потом только в Ростове в себя пришел, в госпитале.

Он замолчал. Я сразу понял, что не услышу больше ни слова. Боров перестал изображать гостеприимного холеного барина и уже не делал попыток скрыть рвущуюся наружу звериную сущность. И без того сильное желание покинуть его кабинет и бежать без оглядки стало нестерпимым.

Когда я неловко поднялся, уронив блокнот, боров неожиданно вскочил из-за стола и пошел меня провожать. На пороге, судорожно сглотнув, он протянул руку, прощаясь. Борясь с брезгливостью и ужасом одновременно, я пожал его каменную ледяную ладонь, скользнул взглядом по лицу и остолбенел. Потом я уговаривал себя, что мне показалось, что это воображение разыгралось и это было просто корявое мясистое лицо, боров весь был какой-то бугристый, но те два одинаковых бугорка прямо на линии роста волос долго стояли у меня перед глазами. Эти две симметричные заостренные шишки на лбу, будто маленькие рожки торчали…

2011 год

Любитель закатов

Я не доктор, не медбрат и даже не санитар, да и вообще не имею отношения к медицине. И при этом я лечу людей, поэтому некоторые меня ошибочно называют знахарем, лекарем или каким-нибудь нетрадиционным врачом. Правда, лечу не всех и очень многим отказываю, как им кажется – беспричинно. Но зато те, кого я спас, считают меня обладателем невероятного целительского дара. Они-то и разнесли обо мне славу народного доктора, который помогает даже безнадежно больным. Я уже и место жительства с именем менял, и внешность, но не помогает. Дня не проходит, чтобы в мою дверь не постучал разбитый горем человек и не попросил о помощи, суля большие деньги и обещая осыпать любыми благами или, наоборот, начиная угрожать в случае отказа. Но я все равно отказываю. Было время, когда безуспешно пытался объяснять, но теперь просто отказываю.