Любимец зрителей

– Если Мерсье, – добавляет Сильвен, – пошли его к черту.

Он допивает кофе, прислушиваясь к тому, что происходит в кабинете. Марилен возвращается.

– Спрашивают тебя.

– Кто именно?

– Ева. Говорит, что у нее хорошие новости.

Сильвен мигом приободрился. Он отставляет поднос, роняя при этом гренки, и, не теряя времени на то, чтобы натянуть пижамные штаны, бросается в кабинет.

– Алло, Ева!.. Привет… У тебя, говорят, хорошие новости?

– Да. Но погоди… Вчера я узнала от Даниеля Желена, что Медье… Помнишь Медье?.. Он еще поставил фильм по роману Чейза…

– Да. Ну и что?

– Так вот, он собирается вкупе с мелким итальянским продюсером – его имя ничего никому не говорит – Джузеппе Фрескини… Словом, Желен говорит, вроде бы этот Фрескини заработал немалые деньги на порнофильмах…

– И ты намерена предложить мне такое?

– Да нет же, дай договорить.

Марилен крадучись вошла в кабинет и, поджав ноги, села в кресло, глядя на Сильвена, как кошка в ожидании лакомства.

– Медье и Фрескини задумали нечто весьма оригинальное, – продолжает Ева. – Успех «Дон Жуана» разжег их аппетит, и теперь они решили экранизировать знаменитые романы, вдохновившие композиторов на создание опер, но отталкиваясь при этом как от оригинального произведения, так и от оперного либретто. Такое кино убивало сразу двух зайцев: было по вкусу и любителям литературы, и любителям музыки. Разумеется, актеров будут частично дублировать оперные певцы.

– По-моему, это сущий бред, – говорит Сильвен, крутит пальцем у виска и вздымает глаза к небу. Ева смеется своим мужеподобным голосом на другом конце провода.

– А что не бред в шоу-бизнесе? – парирует она. – Но слушай дальше. Они хотели бы… продолжим в условном наклонении… начать с «Вертера».

Сильвен хихикает и шепчет Марилен:

– Расскажу тебе потом. Бред сивой кобылы. – И продолжает в трубку: – Я прекрасно слышу: «Вертер». Но такой фильм уже был… Режиссер – Макс Офюльс… Ну и что же тут интересного для меня?

– Для тебя? А ты еще не догадался? Они ищут – словом, это пока что слухи – кандидатуру на роль Вертера. Актера не слишком молодого и не слишком старого, с опытом. Первого любовника – не слишком первого и не слишком любовника… чтобы не платить ему больших денег. Тебе это улыбается? В принципе, разумеется, пока что все это вилами на воде писано.

Прикрыв ладонью микрофон, Сильвен консультируется с Марилен:

– Вертер. Ты меня видишь в роли Вертера?

Та хмурит брови.

– «Вертер»?.. Это где длинное соло на скрипке?

– Нет. Ты спутала с «Таис». «Вертер» – это лунный свет.

– А это не чушь собачья? – бормочет Марилен.

Сильвен – в трубку:

– Марилен считает, что это вроде бы чушь собачья.

– Какие же вы глупые оба, – возражает Ева. – Я же тебе сказала – они отталкиваются не только от оперы, но и от книги.

– Какой такой книги?

– Ну как же, от романа Гёте.

Это слово попало в яблочко. Все детали мозаики складываются в голове Сильвена в цельную картину. Тельма оказалась права. Гёте… «Вертер»… вспышки бликов… кровь… Кровь при самоубийстве, черт побери! Значит, он сыграет Вертера… И его ждет триумф!

– Что ты призадумался? – спрашивает Ева.

– Ничего. Прикидываю. А ты знаешь, как связаться с ним, этим Медье?

– Разумеется. У него контора на улице Мариньян.

Трубка дрожит в руке Сильвена. Он запинается.

– Позвони ему, – просит он. – Надеюсь, еще не слишком поздно. Я согласен. Давай не тяни.

Марилен теребит мужа за рукав. Тот с раздражением высвобождается.

– Насчет денег не жадничай.

– Внимание! – предупреждает Ева с тревогой в голосе. – Не бери пока что в голову. Ты как ребенок. Дай мне срок навести справки. Может, все это липа. Буду держать тебя в курсе. Пока все. Тебе и вправду доставит удовольствие сыграть Вертера?

– Да, пожалуй… Я уже так давно… Прошу тебя, немедленно позвони Медье… И если дело на мази, подсуетись насчет роли для Марилен.

– Для меня? – воодушевляется Марилен.

Сильвен ставит аппарат на место и садится на ручку кресла.

– Выкладывай, – требует она. – Так что же я буду играть?

Сильвен чешет ладошку, оставляя вопрос жены без ответа. По правде говоря, он малость обалдел.

– Это формальное предложение? – допытывается Марилен.

– Нет… но попытка не пытка. Прошу тебя, ступай и посмотри в «Ларуссе» – что там сказано про Гёте?

Марилен отправляется в библиотеку. Сильвен слышит, как шелестят страницы толкового словаря. Он просто без сил. Эта задумка скрестить оперу с романом – слишком хороша, слишком экстравагантна, чтобы быть правдой. А между тем ведь Тельма никогда не ошибалась.

– Ты хочешь, чтобы я зачитала тебе статью целиком?

– Нет. Только место, где говорится про «Вертера».

– Начнем с того, что роман называется «Страдания юного Вертера». Далее…

– Да, теперь припоминаю.

Он позабыл. А ведь «Страдания» – уже само по себе целая программа! Какую же гамму чувств можно тут передать мимикой. Вертер! Этот образ в одной струе со всем, что уже принесло ему успех. И как же он не додумался сразу!

– Не знаю почему, – продолжает он, – но поначалу идея показалась мне ерундовой. А это, наоборот, просто суперкласс. А что, в «Ларуссе» пересказано содержание романа?

– Нет.