Любимец зрителей

Я притворился спящим, когда в дверь постучали. Ответил я, зевая:

— Ну что еще? Кто там?

— Инспектор Гарнье.

— Не время для визитов, инспектор. Уже за полночь.

— Поторопитесь.

— Хорошо, хорошо, иду.

Я нарочно толкнул стол, с которого с шумом посыпались журналы. Я выругался, и, когда открыл дверь, лицо у меня было разъяренное.

— Ну, что там еще?

— Мсье Шамбон мертв, его только что убили.

— Что?.. Марсель?..

— Да, в кабинете своего дяди. Комиссар ждет вас.

Я сделал вид, что потрясен, заканчивая застегивать пижаму. Инспектор вывел мою машину и помог усесться.

— Поехали, быстро, — сказал он. — Вы ничего не слышали?

— Нет. А что?

— В него стреляли два раза в глухую полночь, грохот стоял ужасный.

— Я принимаю снотворное, вы прекрасно знаете. Когда это случилось?

— Около одиннадцати.

— Сестре сообщили?

— Нет еще.

Он почти бежал. Он был в плохом настроении и отвечал на мои вопросы довольно резко.

— Комиссар, наверное, сожалеет теперь, что не принял всерьез эти угрозы, — сказал я. — Вы в курсе?

— Конечно.

— Племянник после дяди, согласитесь, это забавно.

Он проворчал что-то, остановил машину у входа в кабинет. Дрё был там, он стоял, засунув руки в карманы, и изучал труп. Он устало посмотрел на меня.

— Ну и работа, — прошептал он. — Две смертельные пули и это…

Подбородком он указал на поврежденную дверь и осколки стекла.

— Я все слышал, — сказал он. — Несчастный был застигнут в тот момент, когда разбирал бумаги здесь, в кабинете. Он вызвал меня по телефону. Он совсем потерял голову. Напрасно я ему кричал: «Бегите!» Ничего не поделаешь.

Сцена стояла у меня перед глазами, но я притворялся удивленным и испуганным.

— Их было много?

— Думаю, да.

— Что-нибудь украли?

— Не думаю. Должно быть, они услышали шум. Совершенно точно, что им помешали, и они скрылись.

— Профессионалы?

— Я задаю себе тот же вопрос.

— Я думаю, — сказал инспектор, стоявший позади меня, — они пришли, чтобы убить его.

— Подойдите, — сказал мне Дрё.

Он помог мне встать на костыли.

— Вы понимаете… Он противостоял врагам… Вы сможете спокойно и хладнокровно смотреть на него?

— Да, думаю, что да.

Я склонился над телом Шамбона. Я ничего не почувствовал, только каплю жалости и отвращение. К нему? К себе? Какое это имеет значение?

— Видите, на лице его не осталось выражения испуга. Я не забыл голос, каким он говорил со мной по телефону. Это был голос испуганного человека. А что я вижу здесь? Покойник с умиротворенным лицом. Скажу больше. Покойник с ироническим выражением лица. Как по-вашему?

Он был прав. Этот несчастный Шамбон, который всегда хотел казаться выше, чем был, принял лихой вид, запечатлевшийся навсегда на его подвижном лице. До последней минуты он не перестал поражать меня.

— Да, если хотите, — сказал я. — Трудно сказать так сразу.

Я выстрелил в тот момент, когда он повернулся ко мне со своей самодовольной улыбочкой. Он лежал, распластавшись на спине, удовлетворенный, навсегда снисходительный. Я отступил.

— Он был убит с первого выстрела. Судебный медэксперт установит точно, но я почти уверен. Когда вы видели его последний раз?

— В полдень. Мы вместе обедали. Он не выглядел обеспокоенным. Выпив кофе, он пошел навестить мать. Мадам де Шамбон знает?

— Скоро узнает. Ей некуда спешить, бедная женщина. Когда врач и эксперты приедут, я займусь ею и вашей сестрой. Я хочу знать сейчас же, о чем вы говорили во время вашей последней встречи. Он ведь доверял вам? Вы были с ним в хороших отношениях, не правда ли?

— И да, и нет. С одной стороны, мы были друзьями. С другой — мы вели себя настороженно. Честно сказать, он ухаживал за Изой, и мне это не нравилось.

— Представьте, ведь я подозревал об этом. Весьма интересно. Весьма.

Он несколько раз покачал головой, словно делал себе комплимент, затем, услышав шум, доносившийся из коридора, он легонько оттолкнул меня.

— Пришли мои люди, — сказал он. — Подождите меня в библиотеке. Мы вернемся к нашему разговору позже.

— Я ничего не знаю, комиссар. Не вижу, чем бы я мог быть вам полезен.

— Наоборот… Хотите закурить? Гарнье, принеси ему трубку… Вы устроитесь в сторонке… Я к вам присоединюсь минут через пять.

Я поковылял в библиотеку, на душе было не то чтобы неспокойно, но все же… Что это означало: «Представьте себе, что я это подозревал»? И почему такой довольный тон?