Любимец

‒ Я думаю, ‒ сказал я, ‒ что наловили в разных местах и свезли. И теперь они уже давно тут живут, привыкли. Они счастливые, у них колбаса есть.

‒ Ты прав, ‒ сказала мрачно Ирка, ‒ им всегда повторяют, что за пределами города колбасы нет.

‒ А разве есть? ‒ спросил Сенечка.

‒ Я пробовал, ‒ сказал я. ‒ В школе гладиаторов.

‒ Школа гладиаторов ‒ это нетипично, ‒ сказала Ирка. ‒ У них связи со спонсорами, со спецснабжением.

‒ Так я и не попробовал колбасу, ‒ сказал Сенечка и проглотил слюну.

‒ Попробуешь, обязательно попробуешь. Я тебе слово даю, ‒ сказала Ирка.

8. ЛЮБИМЕЦ НА БАШНЕ

Стемнело, но никто не шел.

На складе было холодно, мыши и крысы суетились по углам, будто переезжали с квартиры на квартиру и таскали мебель.

Сенечка томился бездельем, несколько раз выбегал из склада, потом возвращался и убитым голосом сообщал, что никого нет.

Мы доели наши припасы, потому что понимали, что завтра нас могут и не покормить.

Чтобы не сидеть в темноте, мы прошли по улице до первых домиков. В домиках горели свечи и керосиновые лампы. Над высоким домом была протянута гирлянда фонариков, но электричества в Счастливом городе не было. Какие-то люди, громко и пьяно разговаривая, шагали по улице ‒ на всякий случай мы нырнули за угол и встали там. Возвращаться на склад не хотелось ‒ там было холодно как под землей.

Отчаявшись дождаться друзей, мы вернулись на склад и сели в углу в обнимку, чтобы было теплее.

Открылась дверь, и возница, взглянув внутрь, спросил хриплым шепотом:

‒ Вы живые?

Мы разговаривали тихо, чтобы нас никто не услышал.

Возница сказал, что сведения о завтрашнем прилете инспекции подтвердились ‒ за вечер на башню спустилось несколько милицейских вертолетов.

‒ В городе все знают о завтрашней инспекции, ‒ сказал я.

‒ А куда денешься? ‒ сказал возничий. В темноте не было видно его длинных усов, но по невнятности речи я представлял, как он жует кончик уса. ‒ Всего за день до инспекции талоны отоваривают. В день инспекции ‒ пусто.

‒ А почему так? ‒ спросила Ирка.

‒ Если дают продукты, ‒ ответил возница, ‒ то сразу бывает очередь. Как ты запретишь людям стоять в очереди, когда выкинули продукты? Вот с башни и виден непорядок.

‒ А плохо с продуктами?

‒ Мы не жалуемся, ‒ сказал возница. ‒ Как-то достаем, крутимся. Ведь люди знают, что в других городах с продовольствием куда хуже.

‒ Откуда знаете? ‒ спросила Ирка.

‒ Как, откуда? У нас газета выходит, ‒ сказал возница с усмешкой в голосе. Я понимал, что возница хоть и местный счастливый человек, но уже испорчен общением с Хенриком и нами ‒ жителями другого мира, испорчен скепсисом и неверием.

‒ А магазины завтра закроются? ‒ спросил я.

‒ Ни в коем случае! Завтра будет день временной выдачи муляжей. Все мы распределены по магазинам, а некоторые приписаны к рынку. Каждый возьмет, что положено, и отнесет домой. А потом будет карнавал.

‒ Как жалко! ‒ сказала Ирка. ‒ Я никогда не видела карнавала.

‒ А я даже слова такого не знаю! ‒ сказал Сенечка.

‒ Когда нам выходить? ‒ спросила Ирка.

‒ Скоро, ‒ сказал возница.

‒ Как вас зовут? ‒ спросил я. Мне показалось неправильным не оставить в своей памяти человека, который так много для нас сделал.

‒ Густав, ‒ ответил возница. И продолжал: ‒ Сейчас мы выйдем ко рву. Разговаривать там нельзя. На башне уже много милиционеров. Спонсоры не хотят случайностей.

‒ А как мы поднимемся на нее? ‒ спросил я.

‒ Этого не надо будет делать. Все равно не забраться.

‒ А как?

‒ Под водой во рву есть вход в башню. Он служит для тех случаев, если воду из рва спустят. Для чистки или ремонта. О нем никто не знает. Мы сами узнали случайно ‒ в архиве нашли планы башни.

В вечерней тишине донесся бой часов на здании вокзала.

‒ Пора, ‒ сказал Густав. ‒ Нам должны принести надувную лодку.

Молчаливой процессией мы спустились ко рву. Вода в нем неслась как в горной реке.

‒ Почему это так происходит? ‒ спросил я шепотом.

‒ Там у них установлена машина, ‒ Густав махнул рукой в направлении башни, ‒ чтобы никто не мог подплыть к башне.

Костяная голова одного из чудовищ, обитавших во рву, высунулась на мгновение из воды и исчезла, унесенная течением.

‒ А кто эти чудовища? ‒ спросил я. ‒ Драконы?

‒ Драконы? ‒ Густав меня не понял.

‒ Если свалишься в воду, живым не выбраться, ‒ прошептала Ирка.

‒ Здесь нет драконов, ‒ сказал Густав. ‒ Не понимаю, о чем вы говорите.

‒ Разве вы не видели голову?

Возница улыбнулся ‒ в полутьме сверкнули его зубы.

Он вытащил из кармана хлеб, отщипнул от него кусок и, размахнувшись, кинул в воду выше по течению.

Тут же из воды высунулась голова чудовища. Рядом ‒ другая. Кусок хлеба исчез.

‒ Что это?

‒ Это большие черепахи, ‒ сказал возница. ‒ Они безопасные. Но если не знаешь, то страшные. У нас в городе все думают, что они едят людей. И кто-то поддерживает эти слухи.

‒ А где вход в башню? ‒ спросил я.

‒ Видите вырубленный в башне над водой крест? ‒ ответил вопросом Густав.

Я пригляделся. Кажется, я его разглядел.

‒ Под ним есть вход в башню. У самого дна рва. Он забран решеткой, которая закрыта на засов.