Любимец

Кир БУЛЫЧЕВ ЛЮБИМЕЦ (Спонсоры)

1. ЛЮБИМЕЦ ВЛЮБИЛСЯ

Я точно помню, что увидел ее впервые в пятницу шестого мая сразу после обеда.

Я решил позагорать у бассейна ‒ купаться еще холодно, но если лежишь рядом с водой и солнце уже обжигает, можно вообразить, что наступило лето.

Я лежал так, чтобы поглядывать на соседний участок ‒ с утра туда переехали новые соседи вместо Злобницы, улетевшей к мужу на Марс.

Я закрыл глаза и задремал, но вдруг проснулся, хотя ничего не мог услышать, ‒ по газону шла рыжеволосая девушка.

Их бассейн начинается сразу за невысокой живой оградой, разделяющей наши участки. Она уселась на край бассейна, окунула в него пятку и сразу поджала ногу ‒ не ожидала, видно, что вода такая холодная! Откуда она приехала, если не знает, что у нас в начале мая еще не купаются?

Думая так, я разглядывал ее, и девушка это заметила, кинула в мою сторону острый быстрый взгляд и отвернулась, словно только что смотрела не на меня, а на муху.

‒ Привет! ‒ сказал я. ‒ С приездом.

‒ Ах! ‒ тихонько воскликнула она. И подняла левый локоть, чтобы скрыть от меня очертания полной груди.

‒ Вы надолго сюда? ‒ спросил я, делая вид, что не заметил жеста.

‒ Мы здесь будем жить. ‒ Ее тяжелые волосы падали на белые плечи.

‒ Меня Тимом зовут, ‒ сказал я, поднимаясь. Мне хотелось, чтобы она увидела, как я сложен. Недаром я пробегаю стометровку за двенадцать секунд.

‒ Очень приятно, ‒ ответила она с улыбкой, но не назвала себя.

Но тут же ‒ о, ирония судьбы! ‒ от дома послышался голос:

‒ Инна! Инночка, ты где? Скорей беги ко мне.

‒ Вот видишь, ‒ сказала Инна, ‒ мы и познакомились.

Она грациозно выпрямилась и побежала к дому. Мне очень понравились ее спина и ноги ‒ у нее были длинные, прямые ноги с крепкими округлыми икрами.

На бегу она обернулась и помахала мне рукой.

Знакомство состоялось.

Я рассказал о ней Вику ‒ цинику двадцати с лишним несчитанных лет, кудрявому, голубоглазому, породистому.

Вик ‒ корыстный, наглый парень, я знаю ему цену, но дружу с детства.

‒ Да видел я ее, ‒ отмахнулся Вик в ответ на мои похвалы в адрес Инны. ‒ Ты редко бываешь в свете, сидишь сиднем дома, ни на выставке тебя не увидишь, ни в парке. Так что первое же смазливое личико в пределах твоего зоркого взгляда ‒ и ты готов!

‒ Я мечтаю а ней, ‒ сказал я хрипло, чем вызвал вспышку хохота у моего друга.

‒ Ромео! ‒ повторял он. ‒ Ромео с голым задом!

Я хотел было врезать ему за слова, которые болью отозвались в моем оцарапанном сердце, но Вик увернулся. Я с трудом догнал его у самых ворот, повалил на траву и заломил руку за спину.

‒ Сдавайся! ‒ прорычал я. ‒ Не то растерзаю!

Тут как назло домой вернулась госпожа Яйблочко.

‒ Как дети! ‒ закричала она, вываливаясь из флаера. ‒ Сейчас же прекратите, уши оторву! Земля же холодная!

Она кинулась за нами, но куда ей догнать двух молодых людей.

‒ Ну ладно, ладно, ‒ крикнула она нам вслед. ‒ Я пошла готовить ужин, слышишь, Тимошка?

Она отлично знает, что я ненавижу это собачье имя. Я сделал вид, что не слышу.

Мы отбежали с Виком к старой трансформаторной будке.

Когда-то еще мальчишкой я любил прятаться здесь и воображать, что я подкрадываюсь к неуязвимому дракону в джунглях Эвридики… Я вырос, джунгли вырубили, дракона держат в зоопарке, а трансформаторная будка так и стоит, сто лет никому не нужная…

‒ Сегодня третью серию будут показывать, ‒ сказал Вик.

‒ Если у нее есть сестра, ‒ сказал я, ‒ ты с ней тоже можешь познакомиться.

‒ Больно ты шустрый, ‒ ухмыльнулся мой друг. ‒ Ты уверен, что тебе разрешат с ней общаться?

‒ Я никого не намерен спрашивать.

‒ Ай-ай-ай, какие мы смелые!

‒ Тимофей! Тимоша! ‒ Яйблочко звала меня самым ласковым из своего набора голосов. ‒ Кушать, кушаньки, беги сюда, мой мальчик!

‒ С ума сойти! ‒ засмеялся Вик. ‒ Она намерена тебя кормить грудью до тридцати лет.

Тут я стукнул его кулаком по затылку, чуть голова не отвалилась. Он ахнул и примолк.

А я пошел домой вовсе не потому, что послушался Яйблочку, а боялся, что если уж очень разозлю ее, она не допустит меня вечером к телевизору.

‒ Ноги вытер? ‒ спросила Яйблочко, когда я вошел в дом.

Я не стал отвечать, а продолжил путь на кухню.

Яйблочко восседала за столом, перед ней стояла емкость с пойлом ‒ ей доктор прописал. На моей тарелке лежал кусок трески, посыпанный зеленью. Редкое по нашим временам лакомство.

Прежде чем приняться за обед, я подошел к окну и поглядел в него ‒ окно выходило к дому Инны. Но самой девушки не было видно.

После обеда мы отдыхали, а потом Яйблочко повела меня гулять.

Я не люблю эти почти ритуальные прогулки ‒ Яйблочко не та спутница, которую человек выбирает по доброй воле. Но я ее не выбирал.

В тот день, идя рядом с ней, я впервые глубоко задумался о несправедливости судьбы. Ведь каждый из нас таков, каким он родился, каким его воспитали. Я предпочел бы иную судьбу, пускай не такую надежную и сытую, пускай полную лишений и опасностей, как у бродяг и охотников. Впрочем, я их никогда не видел.