Любимая бывшая жена

Хавьер прокрался в главную спальню, расстегивая пуговицы мокрой рубашки и испытывая сильное искушение разорвать ткань. Потом услышал шаги Эмили, входящей в комнату, в которой он проснулся утром с таким чувством покоя.

Мужчина стянул мокрую рубашку с плеч, и та шлепнулась на пол.

— Нам нужно поговорить. — Ее шепот у него за спиной так контрастировал с его эмоциями, что ему стало не по себе.

Он стиснул зубы, чтобы не зарычать, потому что знал, что она, безусловно, права, и, не в силах повернуться, решительно кивнул. Этого было достаточно.

— Увидимся внизу, как только я переоденусь.

— Хавьер…

— Мне надо переодеться, — прорычал он, поворачиваясь и пригвождая ее к полу категоричным взглядом.

Зря он встал к ней лицом. Эмили выглядела крайне неуверенной. Казалось, она стала меньше ростом.

Ему хотелось схватиться за голову и не слушать ее. Но надо же знать, что произошло, если он собирается спасти свой брак, если хочет быть лучше своего отца. Он не станет копией человека, подарившего ему жизнь, который с позором ушел из семьи после предательства.

Эмили переступила с ноги на ногу, стоя в дверях.

— Надень сухую одежду, иначе простудишься! — приказал Хавьер, ушел в ванную комнату и закрыл за собой дверь.

Но ему не удалось избавиться от образа Эмили. Она накинула на плечи покрывало, но капли воды блестели на ее бедрах, и Хавьер хотел слизать влагу с ее кожи. Он стал одержим этой женщиной. Даже сейчас, когда они эмоционально далеки друг от друга, он хочет ее.

Он сердито расстегнул пуговицу на своих брюках. Черт побери, он должен попытаться спасти свой брак, а не вожделеть жену, как подросток! Раздевшись, он принял душ и взял полотенце, надеясь, что Эмили уже ушла из его спальни.

Переодевшись в чистую и сухую одежду, он сосредоточился на деле. Какова его цель? Надо уговорить жену вернуться. Все остальное не важно.

Эмили стояла у раковины, осторожно опуская пакетик с травяным чаем в горячую воду в кружке, а Сатана вертелась у ее ног, словно успокаивая. Чем дольше Хавьера не было, тем сильнее нервничала Эмили. Казалось, за шесть лет в ней накопилось столько напряжения и обид, что она вот-вот взорвется. — Мы не разведемся! Заявление Хавьера испугало Эмили не меньше, чем кошку, которая с визгом и шипением мгновенно убежала. Горячая вода из кружки плеснула на тыльную сторону ее ладони, и Эмили сдавленно вскрикнула. Хавьер выругался, подошел к ней, взял кружку из ее рук и открыл кран с холодной водой. Он очень осторожно и деликатно опустил ее руку под струю холодной воды. Это была одна из причин, по которой Эмили по уши влюбилась в этого испанца. У него было врожденное чувство такта, о котором он не подозревал. — Однажды Габи варила мне кофе и обожгла руку. Он обхватил ее руку пальцами, как нечто по-настоящему драгоценное.

— Что сделала твоя мать, когда узнала?

Не услышав ответ, она посмотрела на него.

Наконец он едва заметно покачал головой. Значит, его мать абсолютно ничего не сделала. Сердце Эмили дрогнуло, и она поняла, что не удивлена, а лишь сильнее заинтересовалась Ренатой Касас, чем раньше.

Мать Хавьера была высокомерной эгоисткой. Но Эмили всегда считала, что она просто не нравится ей как невестка. Однако теперь она начинала понимать, что причина в другом.

Она уже собиралась расспросить его, когда он выключил кран и обернул ее руку чистым кухонным полотенцем.

— Я принесу мазь.

Она потянулась к нему, когда он отвернулся:

— Хавьер…

— Я не шучу, любовь моя, — предупредил он, и его карие глаза решительно сверкнули. — Мы не разведемся.

Эмили потрясло еще больше то, что ее сердце затрепетало от его слов. Хавьер вернулся прежде, чем она успела собраться с мыслями, и пододвинул ей стул. Усевшись рядом, он взял ее за руку и нежно втер мазь в ее кожу.

Он поглаживал большим пальцем ее руку, и Эмили, несмотря ни на что, успокаивалась. Ей хотелось и дальше злиться на него. Так было необходимо, но забота Хавьера подрывала ее намерения.

— Я не просто так произносил клятвы верности во время свадьбы.

— Я тоже их произносила. — Она думала, что ее слова прозвучат как оправдание, но в ее голосе слышалась грусть.

Хавьер стиснул зубы.

— Что ты имела в виду, говоря, будто я бросил тебя до того, как ты ушла?

— Ты постоянно отсутствовал, Хави, — сказала она, выдергивая руку из его теплых пальцев.

Он нахмурился:

— Я работал, чтобы обеспечить наше будущее.

— Наше будущее было в безопасности, — мягко настаивала она. — Мы были вместе. Нам больше ничего не требовалось.

— Нам нужны были деньги, любовь моя.

— У нас была куча денег, — напомнила она ему.