Люби как в 20!

Ждала, что Данила уйдет, но он не тронулся с места.

– Решила прогуляться? – не глядя на меня, спросил он.

– Дома слишком шумно.

– У меня вечеринка. – Он поднял голову на свои окна, в которых горел свет.

Сквозь раскрытую форточку до нас долетал какой-то современный хит. Готова поспорить, люстра в моей квартире уже ходит ходуном. Вот только я была уверена, что Данила веселится наравне с друзьями. Зачем же он позвал их, а сам ушел?

– А ты что же тут? – Я бросила на него осторожный взгляд.

– Там слишком шумно, – он усмехнулся, по-прежнему избегая смотреть на меня.

Мы помолчали. Разговор не клеился. Как будто мы стали чужими друг другу, и нам нечего сказать. Да и всё я понимала. Не такой Данила бездушный. Он переживает наш разрыв и хотел отвлечься в компании друзей – как раньше, устроив вечеринку. Вот только не помогло – не нужны ему сейчас ни приятели, ни музыка. Поэтому он и сбежал от них.

– Прости меня, Даня, – тихо сказала я.

Он не ответил. Да я и не ждала ответа. Знала, что в его возрасте трудно понять и принять мою ложь. Ведь это я с самого начала нашего романа знала, кто он и сколько ему лет. И полюбила именно его. А Данила обманывался, принимая меня за свою ровесницу, которой никогда не существовало. Я просто играла роль и дурачила его. И нет мне ни оправдания, ни прощения.

– А я еще удивлялся, почему никогда не видел тебя с сестрой вместе, – Данила покачал головой. – Вот идиот!

– Ты очень хороший, Данила, – горячо сказала я.

– Только этим и утешаюсь, – он усмехнулся. – Был бы плохой, ты бы так долго не притворялась.

– Я не притворялась, – возразила я, имея в виду свои чувства к нему, но Даня меня перебил.

– Сколько тебе лет на самом деле? А, Полина? – Он в упор взглянул на меня – впервые с той минуты, как я села на скамейку. А мое настоящее имя он произнес так холодно и неприязненно, как будто мы были врагами. Я поняла, что он видит перед собой меня настоящую – ведь я еще не успела смыть макияж после работы, мои волосы были убраны в пучок, и на мне было то же самое черное пальто, в котором он впервые увидел меня 8 марта.

– Тридцать, – я сгорбилась, будто признавалась в преступлении.

Впрочем, я и признавалась! Ведь единственная моя вина перед ним в том, что я скрывала свой возраст. Но ведь возраст – это не приговор. И даже не вся я! Я могу быть Алькой с ним – беззаботной, веселой, милой. Если только он позволит быть рядом…

Но Данила уже отвернулся от меня и встал со скамейки.

– Взрослей, Полина.

«Я хочу быть с тобой!» – хотелось прокричать мне, но я промолчала. А он прошел мимо к подъезду, оставляя меня за спиной. Хлопнула дверь. Парень вернулся в дом. А я осталась одна.

Не знаю, сколько я просидела, пока меня не окликнула консьержка, вышедшая из подъезда.

– Опять музыку включили! – заворчала она, подняв голову на окна Данилы. – Что, Полин, опять тебе покою не дают?

– Ничего, – я быстро встала со скамейки, поняв, что совсем окоченела. – Я все равно хотела прогуляться.

И быстро зашагала от дома, оборвав словоохотливую Галину Федоровну на полуслове. У меня еще хватало сил, чтобы не расплакаться, но не для того, чтобы поддерживать разговор.

Ноги сами вывели меня к торговому центру. Поднявшись на этаж с кинотеатром, я попросила в кассе билет на ближайший сеанс.

– На какой? – уточнила девушка-кассир и перечислила три фильма на выбор.

– На любой.

Взглянув на меня с сочувствием, она не стала задавать вопросов и пробила билет.

Не знаю, о чем был фильм, я его не видела. Просто сидела в темном зале, а вместо кадров киноленты у меня перед глазами мелькали сценки нашего с Данилой недолгого, но яркого романа.

Вот Данила кружит меня в танце на его вечеринке, когда он впервые принял меня за ровесницу.

Вот он впервые меня целует.

Вот мы, как дети, скачем на батуте.

Вот любуемся звездами на крыше.

Вот я сижу у него на коленях на вечеринке с его друзьями.

А вот он дарит мне большого плюшевого медведя…

– Девушка! – ворвался в мои мысли посторонний голос.

Вздрогнув, я подняла глаза. Передо мной стоял сотрудник кинотеатра – ровесник Данилы в униформе.

– Сеанс закончился, – вежливо сказал он.

Только теперь я заметила, что горит свет, а я сижу в пустом зале совсем одна. Другие зрители уже вышли.

– Простите, – я быстро поднялась с места и направилась к выходу.

– Подождите, ваше пальто!

Парень с удивлением смотрел на меня, протягивая мне пальто, которое я забыла на спинке соседнего кресла.

– Спасибо, – я выдавила из себя любезную улыбку, беря пальто.

– С вами все в порядке? – Он с тревогой взглянул на меня.

– Просто фильм очень грустный попался, – соврала я.

Он уставился на меня, как на сумасшедшую:

– Это была комедия.

Смешавшись, я быстро отвернулась и вышла из зала. У кассы задержалась, взглянув на часы. Было девять вечера, и вечеринка у Данилы наверняка продлится до одиннадцати. Уж лучше сидеть в темном зале кинотеатра, чем слушать, как веселятся его друзья этажом выше. Или представлять, как Данила танцует с другой – своей ровесницей, которая больше ему подходит.

– Мне билет на ближайший сеанс, – выпалила я, подходя к кассе.