Лицо под маской

В дальнем конце читального зала виднелась дверь, ведущая в другой коридор с дверями справа и слева. Мэтр Сонтхи отперла одну из них, и мы вошли. Небольшой рабочий кабинет был оборудован идеально: большой письменный стол, журнальный столик, удобные кресла, настольная лампа вроде той, что я купила себе на Мурано. Нальи надела белые нитяные перчатки, развернула на поверхности стола шелковую салфетку и осторожно положила на нее кодекс – сшитые в книгу листы пергамента.

– Это «Фармакология» Галена Пергамского, рукописная копия десятого века. Очень редкая двуязычная копия, как видите – слева латинский текст, справа его перевод на парсийский, сделанный Хунайном ибн Исхаком ал-Ибади.

– Потрясающе! Я даже не слышала о такой! А еще одна пара перчаток есть?

– Конечно! Вот, возьмите!

Я тоже надела перчатки и с увлечением погрузилась в изучение рукописи, прожившей на этом свете более двенадцати столетий. Мэтр Сонтхи затруднялась в толковании некоторых названий ингредиентов, которые использовались для описанных в кодексе лекарств…

Когда мы оторвались от рукописи, за окном было совсем темно. Я посмотрела на часы: почти восемь. Но как же не хочется уходить! Еще бы чуть-чуть подышать ароматом пергаментных страниц, насмотреться на яркие миниатюры, предваряющие каждую главу, на буквицы, на изображения растений и животных… Нальи посмотрела на меня понимающе:

– Мне еще нужно будет поговорить с матерью-настоятельницей, это примерно на час. А потом можем вместе отправиться в город, барка монастыря нас доставит.

– Отлично! Тогда я посижу здесь, еще полюбуюсь на это чудо.

Я осторожно переворачивала страницы, для меня сейчас существовали только этот круг света от зеленой настольной лампы и шорох листов. Внезапно краем глаза я увидела справа от себя какое-то голубоватое свечение. На всякий случай, убрав пальцы от рукописи, повернулась в ту сторону и чуть не вскрикнула: на фоне стенной панели темного дерева все густел, набирая объем, силуэт девочки лет десяти в длинном голубом платье с кружевным воротником.

– Здравствуй! – сказала она.

– Э-э-э… Добрый вечер, – мне очень захотелось протереть глаза и убедиться, что я не сплю.

– Ты меня не помнишь? – девочка погрустнела и даже стала слегка прозрачнее, будто начала растворяться в вечернем воздухе.

– Помню, – возразила я. – Ты была на вечере у… у графини Боттарди, вот! И мы с тобой даже разговаривали… немного.

– Ну да, – она рассмеялась, мигом растеряв всю грусть. – Я обещала тебе помочь! Мне показалось, ты такая… потерянная, все тебе чужие. Венеция ведь не всех принимает сразу.

– Я это заметила, – кивнула я, вспомнив Альму Хендерсон. – Но мне кажется, я здесь прижилась.

– Прижилась, да. Так что, наверное, напрасно я что-то обещала… Я хотела к тебе зайти, но твой дом под такой защитой, что мне страшно стало.

Пожав плечами, я промолчала. Меня не пугал некоторый сюрреализм ситуации – подумаешь, разговор с привидением! – но придумать тему для продолжения беседы не получалось. Маленький призрак снова понурился и стал потихоньку таять.

– Погоди! – окликнула я. – Как тебя зовут?

– Джулия Боттарди.

– То есть графиня твоя родственница?

– Сестра, – улыбнулась девочка.

– Скажи мне, а вообще в Венеции много таких… бестелесных сущностей?

– Ну, конечно! Очень старый город, магический насквозь. Когда-то здесь было так же легко умереть, как сегодня перейти через Гранд-канал по мосту Академии. Просто большинство этих, как ты выразилась, бестелесных сущностей не имеют ни голоса, ни разума. Так, кусок эктоплазмы…

– А другие? Какие они? Ты с ними разговариваешь?

– Ты что, представляешь это себе как некий клуб привидений? – Джулия фыркнула. – Нет, конечно. Каждый существует в своей… ну, я бы сказала, зоне. Я когда-то училась в школе при этом монастыре, поэтому осталась здесь. Джованна Барбьера, которую ты видела там же, на том вечере, привязана к дому, где она жила когда-то. На смотровой площадке Кампаниллы живет ее бывший звонарь: он оглох когда-то и умер от огорчения, что не может больше слышать колокола.

– А еще? – спросила я, совершенно зачарованная этим рассказом.

– Ну-у… На рыбном рынке возле Риальто часто появляется синьора Фальи, кухарка из Ка’Морозини. Она ищет редкую рыбу, которую больше не ловят. Если вдруг такую рыбу привезут на продажу, синьора Фальи сможет уйти. Мастерская Farfalla Argenta, что на calle Borgolocco, приютила старого мастера Касконе. Он не смог расстаться с масками, и теперь присматривает за нынешними мастерами, а иногда даже исправляет то, что они сделали неправильно. В старом порту, на Rimembranza, можно встретить трех капитанов. Когда-то они были лучшими друзьями и соперниками на море и в посмертии остаются рядом с тем местом, где когда-то стояли их галеоны.

Услышав про старый порт, я навострила уши.

– Знаешь, Джулия… А ведь, пожалуй, ты и в самом деле могла бы мне помочь!

– В чем?

– Вот слушай…

Рассказывая о Джокере и о наших находках в подземелье под старым портом, я посматривала на часы.

– Ты куда-то торопишься? – перебила меня девочка.

– Нет, просто сейчас уже должна вернуться мэтр Сонтхи.