Лицо под маской

– Хороший вопрос. Потому что сапожник исчез чуть больше года назад, сразу после праздника Перелома года, а художник умер через два месяца после этого.

– В феврале год назад?

– Да.

– Карло и его маска! – воскликнула я. – Вот теперь послушайте, что он рассказал мне вчера…

Выслушав мой рассказ о признании Карло, Пьетро досадливо щелкнул пальцами и поинтересовался:

– Интересно, почему он не рассказал этого мне?

– Во-первых, по словам твоего племянника, он только вчера припомнил этот случай, – ответила я. – Во-вторых, иногда человеку легче поговорить с кем-то… не самым близким. Мне, например, проще было признаться в проступке дядюшке, чем матери.

– Зато теперь мы понимаем, – вмешалась Лавиния, – почему именно Карло получил маску. Два месяца, ты сказала?

– Шестьдесят два дня.

– Я могу предположить, что маска растет примерно два месяца. А тот подмастерье, очевидно, делал для Джокера заготовки масок… Кстати, мои коллеги с кафедры химии и алхимии изучили состав, в котором была наша находка.

– И что там?

– Пептонный питательный субстрат на основе экстракта дубовой коры, сфагнума и водорослей Undaria, с большим содержанием азота. Плюс ряд алхимических компонентов, пока не все установили. В целом сходно по составу с субстратом для орхидей.

– Боюсь, это ничего нам не дает… – разочарованно произнес Джан-Марко. – Я, конечно, проверю венецианские общества любителей орхидей, но сомневаюсь, чтобы Джокер там регистрировался.

– А вот это зря, – неожиданно оживилась Лавиния. – Если допустить, что он именно из таких, то подумай, долго ли можно владеть чем-то уникальным и не похвастаться единомышленнику? Мы ведь кое-что про нашего Джокера знаем. Он самолюбив, считает себя гением, обожает раритеты и ценности – вспомните хотя бы его подземный кабинет!

– И что это нам дает? – с интересом спросил Джан-Баттиста.

– Значит, если он увлекается орхидеями, у него должно быть специально приспособленное помещение, это раз. И два, он непременно пожелал бы иметь что-то уникальное. А раз так, то кто-то должен об этом знать! Словом, это ниточка.

– Возможно, возможно… – глава СБ покачал головой. – Дам задание проверить.

– Дай. А что с тем районом, который твои люди должны были прочесать?

– Да пока ничего ценного. Задержали десятка полтора весьма сомнительных личностей. Городская стража ликует, поскольку все они, включая Деда Джованни, говорят безостановочно и отвечают на любые вопросы. Кроме тех, что касаются человека в маске джокера.

– Вряд ли они сообщат что-то, что помогло бы нам его найти, – Джан-Баттиста встал и прошелся по комнате. – Если мы правильно предположили настоящее имя – Аренелло Паски, то у нашего фигуранта было двадцать пять лет, чтобы подготовиться. Думаю, вернувшись в Венецию, он первым делом оборудовал себе не одно и не два тайных убежища. Два мы знаем…

– Взорвавшийся дом алхимика и тот подземный ход, – кивнул Пьетро.

– Именно. Но их может быть еще несколько. Ты сам знаешь, где-нибудь в кварталах de ultra, в районе Дорсодуро или за старыми складами полным-полно заброшенных домов.

– Мы там чистим ежегодно, – поморщился Джан-Марко, – но через месяц все возвращается на круги своя.

Джан-Баттиста остановился возле окна, сунув руки в карманы, и сказал глухо:

– Мне не хотелось бы это признавать. Но похоже на то, что сейчас единственный способ быстро остановить Джокера – это воспользоваться предложением Норы, устроив ловушку на ее вечере Нового Света.

– Тино… – Джан-Марко начал говорить, но брат жестом остановил его, повернувшись ко мне:

– Нора, если у тебя есть хоть малейшее сомнение, откажись! Уезжай из Венеции, вернись в Новый Свет – туда Джокер точно не отправится.

Я покачала головой.

– Нет. И дело даже не в том, что ничто не помешает этому милому синьору попросту заплатить какому-нибудь наемному специалисту за мою смерть. Разве обязательно самому держать нож, который наносит удар? Просто… я не уеду. Значит, я в игре.

Вечером меня ждал урок танцев.

Не одну меня: Франческа и Чинция, разумеется, приняли самое горячее участие в подготовке к вечеринке, могли ли они пройти мимо тренировки в танго или пасодобле? Учителя нам порекомендовала Джулия Ди Майо, жена моего коллеги. Оказывается, в Медиолануме весьма популярны милонги, вечеринки с танго, и клуб Эухенио Нуньеса считается самым-самым. Синьор Эухенио милостиво согласился в течение десяти дней давать венецианцам уроки танцев в стиле латина, за совершенно несусветную плату.

Впрочем, к концу второго часа урока я поняла, что готова заплатить еще сто пятьдесят дукатов, чтобы упасть хотя бы на пол. А синьор Нуньес был неутомим. Он сменил третий музыкальный кристалл, подхватил Франческу, повелительным жестом отправил к нам с Чинцией фантомов и воскликнул:

– И-и-и… раз!

Наконец, танцор развеял фантомных партнеров, взял сумку с туфлями и учтиво попрощался с нами до среды. Лежа в кресле и обмахиваясь веером, Франческа простонала:

– Я уже триста раз пожалела, что ввязалась в эти уроки!

– Но танцует он, как бог! – мечтательно возразила ей Чинция. – Нора, а у тебя есть мороженое?