Лицо отмщения

Не дай, Господь, этому повториться! Никотею передернуло, и слезы, дотоле капельками стекавшие от уголков глаз к крыльям носа, полили весенней капелью. Она глухо зарыдала, пряча лицо в ладонях, от жалости к себе и досады на сельджуков, пиратов-сицилийцев, неудачливого капитана, окрестные скалы — словом, на все, что могло именоваться злой судьбой. «Господь этого не допустит! — твердила она себе. — Какой позор! Что ты делаешь? Немедленно прекрати плакать! Никто не должен видеть твоих слез».

— Джокер 1 вызывает Звездочета! — раздалось на канале связи.

Монах-василианин продолжал грести, лишь чуть заметно оглянувшись по сторонам.

— Слава богу, Вальдар, ты жив! Где Лис? Вы целы?

— Мы оба в порядке. Вы-то как?

— Практически на берегу. Со мной обе девушки и капитан со своими людьми. Похоже, ты был прав. Этот морской волк — волк и есть. Уверен, он в доле с сицилийцами.

— Это уж точно. Не зря же их корабли держались поодаль. Куда легче и безопаснее собрать то, что выкинет море или же останется после отлива, нежели бросаться на огнеметный дромон.

— Боюсь, ты прав, мой мальчик. А потому я был бы благодарен тебе и Лису, если бы вы оба поскорее присоединились к нашей милой компании. Этот добрый малый рассказывает своим людям, что «Шершень», так он именует корабль, ждет его команду в Херсонесе. И, признаться, я весьма опасаюсь, что сеньор Майорано намерен пригласить севасту, конечно же, без меня, но, возможно, со служанкой в Палермо. Говорят, Роже II — большой любитель красивых женщин.

— Дайте маяк, мы скоро будем. Лис отправился поискать какое-нибудь оружие, а заодно и посмотреть, быть может, еще кто-нибудь выжил.

— Его лук?.. — настороженно поинтересовался Баренс.

— Увы.

— Прискорбно, весьма прискорбно. Но что ж поделаешь. Лови сигнал, я вас жду. И поскорее.

Лис появился не один. С ним пришли еще трое. Суровые дети Севера, именуемые в Константинополе варангами, а на Руси — варягами, не склонны были сдаваться даже в мгновения столь очевидной смертельной опасности. Они были намерены выжить и потому выжили. Лица воинов были мрачны, вид их, растрепанных и вымокших до нитки, вызывал скорее жалость, нежели, как подобало, страх. И все же северяне были в доспехах и при мечах. Правда, без щитов и шлемов. На поясе Лиса, хлопая его по бедру при каждом шаге, болтались ножны с кривым восточным мечом, одним из тех, что достались после вчерашней схватки в качестве трофея.

— Ну шо, мессир рыцарь, внутренний голос подсказал тебе, где искать высокое посольство?

— Подсказал, — одобрительно глянув на усмехающегося напарника, кивнул Вальдар.

— Ну, а че мы тогда сидим, в смысле, наоборот, стоим? Они ж там небось извелись в разлуке. Пошли заключать их в объятия! Тем более я вчера глазом кинул — там есть кого. — И оруженосец-трубадур пошел за своим рыцарем, напевая себе под нос древнюю походную балладу:

Куда идем с одним деньем —
Большой-большой секрет,
И не расскажем мы о нем,
О нет, и нет, и нет!

Спасшиеся встретились, едва небольшой отряд босоногого крестоносца обогнул мыс, на добрую сотню ярдов выдающийся в море. Облик грозного воителя в промокшей насквозь рубахе и шоссах, опоясанного мечом, вызвал у девушек некоторую оторопь.

— Мессир рыцарь, что за вид? — чуть зардевшись, спросила Никотея.

— Это мессир рыцарь доспехи в стирку сдал, — не давая спутнику вымолвить и слова в ответ, вмешался менестрель. — Погода солнечная, ишь как припекает. Обещали, шо скоро высохнут. Сначала чуток море, а потом сразу и они. Не, ну какая стервь! Вид ее не устраивает! — возмущенно выдал он на канале связи, едва отзвучали произнесенные вслух слова.

— По большому счету она права.