Лицей. Венценосный дуэт

– Ответите за клевету! – рубит генерал, – и вы и Молчанова.

– И как вы её докажете? – хитренько улыбается адвокат Бернштейн. Нас тут много, – кроме меня с отцом и адвокатом, наша журналистка и полковник Сафронов, – а генерал только с адъютантом. Правильно с его стороны, уж больно горячие факты мы ему вывалили. Лишние уши ни к чему.

– Давайте поговорим спокойно, господин генерал, – мирно предлагает Сафронов. К нему генерал прислушивается, свой всё-таки.

– Я лично награждал Молчанову этими часами, – объясняет полковник, – так что часы были, это факт бесспорный.

Его слова подтверждает лежащее на столе фото. Не моё, копию Евгения принесла.

– На работе она была именно в них. Мы сняли показания с её коллег…

– Вы что, уже дело завели?! – грозный взгляд.

– Нет-нет, с заведением дела пока не торопимся, – успокаивающий жест ладонью. – Итак. Место работы Молчанова покидает с часами. И тут же попадает в руки ваших людей…

– Обронила, – роняет генерал.

– В принципе, это возможно, – соглашается полковник, – но маловероятно.

– В протоколе изъятия нет никаких часов.

– Господин генерал, во-первых, Молчанова его не подписала. Во-вторых, в протоколе и мобильного телефона нет, но его всё-таки отдали. Так ведь?

– И что стоит после этого ваш, так называемый протокол? – ехидно интересуется адвокат.

Я помалкиваю. Хитёр Бернштейн, это по его совету я прекратила шуметь по поводу часов. Как только мобильник отдали. Мобильный тоже не фигурировал в протоколе, и адвокат увидел в этом замечательную возможность придать ему статус ничтожного. В дело вступает радостно улыбающаяся Евгения.

– Ситуация выглядит очень пикантно, господин генерал. Серийных маньяков останавливает Молчанова Дана, полицейские господина полковника оперативно проводят все нужные мероприятия и изобличают Прохорова и Махотина в многочисленных убийствах. РУВД награждает Молчанову ценным подарком, а полицейские вашего округа это подарок воруют. Публика очень заинтересуется такой историей.

Евгения облизывается на последних словах. А я прячу глумливую улыбочку. Генерал хмуро оглядывает нас, делает знак адъютанту.

– Зотова мне сюда, срочно.

Пока ждём подполковника Зотова, адъютант, вроде по собственной инициативе, организует для всех кофе. Генерал смотрит на него хмуро, но ничего не говорит. Умный у него помощник, напряжение сразу снижается. Древний обычай, основанный на инстинктах. Совместная трапеза людей примиряет, неосознанно сидящие за общим столом начинаю считать друг друга своими.

Появление Зотова к особому ажиотажу не приводит. Генерал предоставляет право ввести его в курс дела Бернштейну. Что тот с удовольствием и делает. Зотов мрачнеет на глазах.

– Разрешите позвонить, господин генерал?

Трофимов разрешает, я вставляю замечание:

– Только учтите, одним звонком не обойдётся.

Подполковник меня по виду игнорирует и выходит в приёмную.

– Я вам одно скажу, – слова генерала тяжелы, как гири, – печатать в газетах такое нельзя и вам никто этого не позволит.

– И что взамен? – встреваю я. Папочка косится на меня недовольно. Извини, папочка, но я знаю, что делаю.

– Вы хотите лишить журналистов громкой сенсации, – поясняю генералу, – компенсировать вы можете только другой сенсацией. Какой?

– Дайте нам все материалы по маньяку, – бросив мне благодарный взгляд, в дело вступает Евгения, – по всем зарегистрированным убийствам. Право раскрыть имена убийц и жертв…

– Про жертвы не соглашусь, уважаемая Евгения, – вмешивается адвокат, – семьи жертв могут быть против.

– Обозначим имена и первую букву фамилии, – парирует журналистка, адвокат кивает. – Желательно раскрыть, чей сын Прохоров…

– Нет! – обрубает её хотелки генерал. Евгения смотрит возмущённо, но молчит.

– Лично я считаю, что большую часть материалов следствия можно открыть, – замечает Сафронов. – Не в моей компетенции, дело забрал город, но на том уровне всё и будет решаться.

– С журналистами ясно, – подытоживает генерал, – с Молчановой, я так понимаю, тоже…

– Нет, – на этот раза папочка меня не осуждает. Генерал переводит на меня тяжёлый взгляд. Начинаю излагать.

– Вы что думаете, часики вернёте и отделаетесь? Не получится. Начну с мелочей. Сразу скажу, в моей сумочке было всего двести рублей, обычно я больше наличкой не ношу. Но требую я тысячу. По простой причине: у меня отняли несколько часов моего времени, мне угрожали, мне грубили, меня обворовали в полиции. Я имею право на компенсацию. Полагаю, что любой суд присудит мне в качестве таковой несколько тысяч. Но если обойтись без волокиты и шума, то я согласна всего на восемьсот рублей. Двести рублей, я напоминаю, вы просто обязаны вернуть. Как украденные. Всё ясно насчёт денег?

– Это твои проблемы, Зотов, – переадресовывает генерал, – решай.

– Но это, повторяю, принципиальные для меня, но мелочи. А теперь не мелочи…

Когда я заканчиваю, генерал и подполковник сверлят меня с мрачной злобой. Адвокат с восхищением, а папочка с удивлением. Ну, дочка, ты даёшь! – читаю в его глазах.

– Девочка, ты не слишком много на себя берёшь? – генерал пробует взять на голос. Или на понт, как мои мальчишки говорят.