Лицей. Венценосный дуэт (СИ)

— Ответите за клевету! — рубит генерал, — и вы и Молчанова.

— И как вы её докажете? — хитренько улыбается адвокат Бернштейн. Нас тут много, — кроме меня с отцом и адвокатом, наша журналистка и полковник Сафронов, — а генерал только с адъютантом. Правильно с его стороны, уж больно горячие факты мы ему вывалили. Лишние уши ни к чему.

— Давайте поговорим спокойно, господин генерал, — мирно предлагает Сафронов. К нему генерал прислушивается, свой всё-таки.

— Я лично награждал Молчанову этими часами, — объясняет полковник, — так что часы были, это факт бесспорный.

Его слова подтверждает лежащее на столе фото. Не моё, копию Евгения принесла.

— На работе она была именно в них. Мы сняли показания с её коллег…

— Вы что, уже дело завели?! — грозный взгляд.

— Нет-нет, с заведением дела пока не торопимся, — успокаивающий жест ладонью. — Итак. Место работы Молчанова покидает с часами. И тут же попадает в руки ваших людей…

— Обронила, — роняет генерал.

— В принципе, это возможно, — соглашается полковник, — но маловероятно.

— В протоколе изъятия нет никаких часов.

— Господин генерал, во-первых, Молчанова его не подписала. Во-вторых, в протоколе и мобильного телефона нет, но его всё-таки отдали. Так ведь?

— И что стоит после этого ваш, так называемый протокол? — ехидно интересуется адвокат.

Я помалкиваю. Хитёр Бернштейн, это по его совету я прекратила шуметь по поводу часов. Как только мобильник отдали. Мобильный тоже не фигурировал в протоколе, и адвокат увидел в этом замечательную возможность придать ему статус ничтожного. В дело вступает радостно улыбающаяся Евгения.

— Ситуация выглядит очень пикантно, господин генерал. Серийных маньяков останавливает Молчанова Дана, полицейские господина полковника оперативно проводят все нужные мероприятия и изобличают Прохорова и Махотина в многочисленных убийствах. РУВД награждает Молчанову ценным подарком, а полицейские вашего округа это подарок воруют. Публика очень заинтересуется такой историей.

Евгения облизывается на последних словах. А я прячу глумливую улыбочку. Генерал хмуро оглядывает нас, делает знак адъютанту.

— Зотова мне сюда, срочно.

Пока ждём подполковника Зотова, адъютант, вроде по собственной инициативе, организует для всех кофе. Генерал смотрит на него хмуро, но ничего не говорит. Умный у него помощник, напряжение сразу снижается. Древний обычай, основанный на инстинктах. Совместная трапеза людей примиряет, неосознанно сидящие за общим столом начинаю считать друг друга своими.

Появление Зотова к особому ажиотажу не приводит. Генерал предоставляет право ввести его в курс дела Бернштейну. Что тот с удовольствием и делает. Зотов мрачнеет на глазах.

— Разрешите позвонить, господин генерал?

Трофимов разрешает, я вставляю замечание:

— Только учтите, одним звонком не обойдётся.

Подполковник меня по виду игнорирует и выходит в приёмную.

— Я вам одно скажу, — слова генерала тяжелы, как гири, — печатать в газетах такое нельзя и вам никто этого не позволит.

— И что взамен? — встреваю я. Папочка косится на меня недовольно. Извини, папочка, но я знаю, что делаю.

— Вы хотите лишить журналистов громкой сенсации, — поясняю генералу, — компенсировать вы можете только другой сенсацией. Какой?

— Дайте нам все материалы по маньяку, — бросив мне благодарный взгляд, в дело вступает Евгения, — по всем зарегистрированным убийствам. Право раскрыть имена убийц и жертв…

— Про жертвы не соглашусь, уважаемая Евгения, — вмешивается адвокат, — семьи жертв могут быть против.

— Обозначим имена и первую букву фамилии, — парирует журналистка, адвокат кивает. — Желательно раскрыть, чей сын Прохоров…

— Нет! — обрубает её хотелки генерал. Евгения смотрит возмущённо, но молчит.

— Лично я считаю, что большую часть материалов следствия можно открыть, — замечает Сафронов. — Не в моей компетенции, дело забрал город, но на том уровне всё и будет решаться.

— С журналистами ясно, — подытоживает генерал, — с Молчановой, я так понимаю, тоже…

— Нет, — на этот раза папочка меня не осуждает. Генерал переводит на меня тяжёлый взгляд. Начинаю излагать.

— Вы что думаете, часики вернёте и отделаетесь? Не получится. Начну с мелочей. Сразу скажу, в моей сумочке было всего двести рублей, обычно я больше наличкой не ношу. Но требую я тысячу. По простой причине: у меня отняли несколько часов моего времени, мне угрожали, мне грубили, меня обворовали в полиции. Я имею право на компенсацию. Полагаю, что любой суд присудит мне в качестве таковой несколько тысяч. Но если обойтись без волокиты и шума, то я согласна всего на восемьсот рублей. Двести рублей, я напоминаю, вы просто обязаны вернуть. Как украденные. Всё ясно насчёт денег?

— Это твои проблемы, Зотов, — переадресовывает генерал, — решай.

— Но это, повторяю, принципиальные для меня, но мелочи. А теперь не мелочи…

Когда я заканчиваю, генерал и подполковник сверлят меня с мрачной злобой. Адвокат с восхищением, а папочка с удивлением. Ну, дочка, ты даёшь! — читаю в его глазах.

— Девочка, ты не слишком много на себя берёшь? — генерал пробует взять на голос. Или на понт, как мои мальчишки говорят.