Лицей. Венценосный дуэт (СИ)

Подполковник Зотов, — кажется, так его адвокат называл, — молча смотрит на старлея. Видно за то его и держат, понимает начальство с полуслова. Хмуро роется в своём портмоне, достаёт четыре десятки. Небось моими же деньгами и расплачивается. Ладно, ещё не вечер, настоящий цирк впереди.

— Претензии исчерпаны? — интересуется подполковник.

— Ну, что вы? — обворожительно улыбаюсь я, — всё только начинается. Где мои золотые часики?

Вопрос вызывает бурю негодования старлея. Не знай я точно, что часики ему отдавала, могла бы и поверить его честным глазам и бурному возмущению.

— Что же вы скромничаете, госпожа Молчанова! — голос старлея сочится ехидством, — почему не говорите о золотых браслетах? Двух? Не упомянули о десятке золотых колец с брильянтами?

Он возмущается, но адвокат вносит в протокол очередную запись: часики дамские позолоченные на позолоченном браслете фирмы «Заря». Судя по выражению лица Зотова, он своему старлею верит. Либо ему до лампочки.

— Ещё есть претензии? — спрашивает адвокат. Я роюсь в сумочке. Мне приходит в голову идея.

— А где моя тысяча рублей? — вопрошаю я. Папочка чуть иронично улыбается. Зотов на секунду заводит глаза к потолку.

— Молчанова, ты уж совсем! — негодованию старлея нет пределов. Родной, это ещё не всё. Мои двести рублей тебе кровавой мочой отольются. А за часики… ну, это потом.

— Записывайте, господин адвокат, — командую я, — тысяча пятьдесят рублей в следующих купюрах…

— Отдавать не собираетесь? — ответа не ожидаю и не получаю. Зотов начинает всё больше походить на грозовую тучу, старлей и его приятель, дежурный по вахте, смотрят на меня волками.

— Хорошо. Значит, часики и тысяча рублей за вами. Ждите судебного и служебного разбирательства.

— Всё, Даночка? — адвокат смотрит на меня, перед ним протокол.

— Сейчас ещё раз посмотрю, — копаюсь в сумочке, у меня ещё одна идея возникает, — так, а где моя любимая алая помада?

Вопросительно гляжу на онемевшего старлея, бросаю в сторону адвоката:

— Вносить в список не надо. Прощаю, — хихикаю и грожу старлею пальчиком. — А вы шалунишка, старший лейтенант. Ладно, мажьтесь на здоровье…

Кто-то за нашими спинами издаёт смешок. На этой весёлой, — не для побуревшего старлея, — нотке завершаем оформление протокола претензий. Это не просто трофей, это трофейная бомба жуткой силы.

— Всё? — подполковник показывает, что терпение его на исходе.

— Самое главное мы забыли, — поворачиваюсь к папочке, — телохранитель мой где?

— Тоже здесь, — папочка смотрит на подполковника тяжёлым взглядом. — С таким же концертом будете моего человека отдавать или всё-таки без фокусов?

Без фокусов не обошлось, но не таких. Денег у него было порядка пятидесяти рублей и тоже в протоколе не указано. Вернули. Мобильник тоже отдали. Часы не забирали, у него электронные. Хорошие и надёжные, но недорогие. Наверное, поэтому не забирали. Да Дима особо не бухтел. Это мы его имущество выдирали. Мы в ответе за тех, кто нас охраняет.

6 августа, вторник, время 19:05

Москва, Северо-Восточный округ, ул. Лермонтова 17.

— Ну, что, Даночка, домой? — папахен приобнимает меня на улице за плечи.

— Ты чего, пап? Всё только начинается! — оглядываю сопровождающих, — впрочем, все желающие могут быть свободны. Вы как, с нами?

Последний вопрос адвокату, слегка лысоватому хитрецу. Его можно было по одному имени выбрать. Михаил Аронович Бернштейн, каково?

— Я, Даночка, человек любопытный. Так что погляжу, что вы затеяли.

— А что ты задумала, Дана? — спрашивает папахен.

— Нам нужна журналистская группа. С кинооператором. Срочно. Можешь организовать?

— Зачем?

— Будем уничтожать это полуподпольное полицейское гнездо, — нашёптываю вкратце план на ухо. Папахен кивает и берётся за мобильник.

6 августа, вторник, время 19:45

Москва, Северо-Восточный округ, ул. Лермонтова 17.

На улицу выходит решительный подполковник Зотов в сопровождении двух оперативников в гражданке. К воротам вдобавок к дежурному в будочке подходит подкрепление, двое с автоматами.

— Немедленно очистите улицу, — требует Зотов. Да-да, прямо сейчас, врассыпную разбежимся.

— Господин подполковник, не желаете дать интервью, ответить на пару вопросов, — вежливо осведомляюсь я. Кинокамера нацеливается на Зотова, тот закрывается рукой.

— Немедленно уберите камеру! Я запрещаю вам меня снимать! — лязгает подполковник голосом.

Отхожу чуть в сторону, жестом предлагаю оператору следить за мной и оставить этого злыдня в погонах в покое. Оператор дисциплинированно перенацеливает объектив на меня. Я продолжаю:

— Не хочет отвечать на вопросы господин подполковник. Я продолжу свой рассказ…

Папахен, пара его помощников, телохранитель Дима усмехаются. Адвокат с отчётливой глумливостью, наращивать требования полицейские не могут, я-то не возражаю против съёмок. И ещё я начинаю смещаться всё дальше и дальше от полицейского участка или как там они называются? Никакой таблички над входом нет, замаскированное какое-то подразделение.