Лицей 2019. Третий выпуск

когда мы жили в сибири
денег ни у кого не было
и мать ходила на завод просто так чтобы не потерять работу
она поднималась в шесть утра
на кухне выпивала кофе и выкуривала сигарету
потом надевала дубленку и выходила на тёмную остановку
Дружба
ждать заводского автобуса
я не помню какое в сибири лето
но помню страшные ослепительные зимы
и в моих воспоминаниях мать
всегда в заиндевевшем автобусе смотрит
сквозь мутное стекло на дорогу
у неё губы в жирной бордовой помаде
и над губами светлые усики покрыты инеем
она смотрит перед собой
на дорогу
наверное всё было совсем по-другому
и она в своём автобусе говорила с бригадиром и работницей столовой
или вообще может быть она никогда не работала на заводе
сейчас мне кажется что она никогда
не работала на заводе и мы никогда не жили в сибири
никто никогда не жили в сибири
а сибирь это такое место где никто никогда не бывали
а только и знают что говорить
вот когда мы жили в сибири и строили ГЭС
я люблю ещё рассказывать
как мы детьми ходили на плотину
в минус тридцать чтобы быть на льду
на большой белой равнине
но это все неправда
потому что память намного сложнее
и она сама в себя влагает разные вещи
про мою мать про меня про моего отца
который сибирь ненавидел

и я думаю что память это такое место
где ненависть и злоба превращаются в сантименты и боль
и память вмещает в себя все вещи
которые никогда никогда никогда не случались с нами

I

отец сибирь ненавидел
он так и говорил
я тридцать лет был в ссылке
страшная страшная земля он говорил
он говорил я приходил с работы
ложился к стене лицом лишь бы её не видеть
сибирь
лишь бы на неё не смотреть
сибирь
и думал
о степи
о белой белой степной выгоревшей траве
о мякоти алой растрескавшегося арбуза
только бы не смотреть на тесноту сибири
мы жили в этом смертоносном тесном краю
мы жили и видели сосны
мы собирали подснежники на горе
а когда спускали воду на ГЭС
мы смотрели на белую воду и на лицах
она оставалась
сложной влагой забытия и боли

I

из окна его машины
были деревья
была серая асфальтовая дуга
в белых голодных сугробах
и он кричал
это наша страна
это наши бесконечно жестокие сибирские земли
это всё на что хватает глаз
всё это нам принадлежит
и я это всё ненавижу

I

это была сибирь
и её не назвать одним словом
только словом сибирь
но по отдельности если мы называли её
вот Ангара
вот Братское шоссе
вот Три сестры
вот Лысая гора
вот Усть-Илимская ГЭС
вот Усть-Илим
то сибирь рассыпалась
даже если мы говорили
вот это наша тайга
и тогда сибирь рассыпалась

I