Лицей 2018. Второй выпуск

Они подошли к гостинице, которая довлела над пляжем и набережной угрюмой темно-серой глыбой. Иногда на солнце «Русалочке» даже удавалось выглядеть симпатично, но сейчас небо окончательно заволокли тучи, и здание походило на гнилой зуб.

Катя сразу отправилась узнавать про комнаты.

Кузьма закурил. Все было не к добру, чуял он, хотя толком не мог соединить происходящие события в одну картину. Даже испортившаяся погода встала в один ряд с предательством Санька, приездом симпатичной журналистки, интервью, кавказцами, заполучившими его бизнес… Кузьма сплюнул под ноги. Начался дождь.

— Всё, мне дали ключи, — радостно объявила Катя. — Спасибо вам огромное!

— Да не за что.

— Можно я запишу ваш телефон?

— Телефон? А у меня и нету, — ответил Кузьма.

— Как нету? Вы без телефона?

— Ну да. Потерял после того, как Галина умерла. Моя жена. Умерла, пока я там служил.

— Как же я вас найду?! — Катя растерялась.

— Давай я тебе адрес дам. Не люблю я телефоны просто, — признался Кузьма.

— Почему?

Он подумал немного, силясь вспомнить, почему действительно.

— Да знаешь, был там один… — сказал он медленно. — Когда котел херсонский только готовились порывать, познакомились. Никитка, кстати, тоже звали. Вроде не дурак. Но телефонистом, блин, оказался. Все ходил, хвастался, что нашел трубку в доме у кого-то, — мол, хорошую, айфон… Прямо влюбился в нее, как в девушку. И пялился вечно, а как-то ночью, когда они перелезли по-тихому и стали горло резать ребятам… — Кузьма посмотрел прямо Кате в глаза, — тоже вот пялился. А их резали. И его.

Он перестал говорить и посмотрел уже мимо Кати, на смерть, увиденную тогда впервые в ее чистой слепой мощи. Тишина переполнилась ужасом, но потом Катя выдохнула, чуть встряхнула головой:

— Я вспомнила. У меня, кажется, есть запасная трубочка. Простая, кнопочная. — Она хотела вновь улыбнуться, но не смогла. Полезла в сумку. — Ага, вот. Давайте вы ее возьмете? Только чтоб со мной быть на связи?

— Ну ладно, только забрать не забудь, когда домой поедешь, — опять сказал Кузьма обычным голосом.

— Хорошо! Включите и мне позвоните, когда зарядится, ладно? Там мой номер есть. Называется «Я работа-2», хорошо? Или я сама вам позвоню. Главное зарядить.

— Заряжу… Иди, а то замерзнешь.

Он невольно опустил взгляд на ее упругую грудь, выпирающую под тонкой кофтой, и гладкий животик с сережкой в пупке, не прикрытый одеждой.

— Сейчас гроза будет, — добавил он, покраснев.

— Я поняла, — Катя чуть заметно улыбнулась. — Ладно. Позвоните тогда.

Они уже попрощались, но стоило Кузьме снова закурить, зайдя под козырек гостиничного подъезда, как Катя вернулась.

— Все-таки скажите, пожалуйста, свой адрес.

— Ну, называется улица Лазоревая, дом у меня на отшибе как бы, номер десять присвоен, самый ближний к морю. Но ты просто скажи любому таксисту в поселке, что дом Кузьмы нужен, и он довезет. Меня тут все знают. Только к черным не садись. Поищи лучше нашего, Петьку, он тут таксует.

— Хорошо, — Катя широко улыбнулась, — поищу Петьку.

— Петька тоже там был, не военный, просто водителем, — объяснил Кузьма. — Сюда уехал заново жизнь начать, ихний дом сгорел в Одессе.

На том они окончательно расстались, хотя он надеялся все время, пока пережидал грозу, что Катя еще раз выйдет. Когда дождь ослаб и гром ушел за Пшадский перевал, отделявший Край от остального мира, ветеран и пес зашагали вниз по улице, прочь от центра. В рыбацком домике уже сидели Никита и Павел. Увидев их, Кузьма приободрился и снова почувствовал себя в правильном месте.

— Привет! — сказал он бодро.

— Привет, Кузьма, а у нас крыша течет.

— Непорядок. Надо заделать.

— Это точно, — лениво отозвался Никита.

— Играешь всё. А я тебе, между прочим, невесту нашел.

— Да? — Никита отвлекся от телефона и посмотрел на него мутными глазами.

— Напился, что ли?

— А почему бы мне не напиться? Имею право, я на пенсии! — Никита помахал протезом.

— Я тебя в правах не ущемляю, но напиваться ты можешь и в другом месте. Полезным чем-нибудь пора заняться.

— Это чем? Что ты придумал? — спросил Павел.

— Пока не знаю, но уже чувствую. Оно здесь, — Кузьма ткнул себя пальцем в висок. — Постепенно оформляется. Так что там с Саньком?

— Вот, — Павел выложил на стол несколько пачек денег.

Никита присвистнул. Протезированными пальцами он выудил из кармана сигарету и закурил, едкий дым наполнил комнату, пока Кузьма пересчитывал тысячерублевые купюры. Сбившись несколько раз, он бросил купюры на место.

— Ладно, — сказал он, — этого, конечно, не хватит, но если мы добавим своих немного, то уже будет лучше.

— Добавим? На что это? — спросил Никита. — Может, поделим? Мне бы не помешали.

— У тебя и так денег достаточно, — отрезал Кузьма. — Зачем тебе? Солить? Или спать на них будешь? Чего тебе не хватает-то вечно?

— Как чего? Всегда есть к чему стремиться. Можно столько всего купить — были бы бабки!

— Ты бы лучше курить бросил, вот тебе и экономия вышла бы.

— Зачем это? Разве вы все бросили?

Кузьма и Паша переглянулись.

— Это неприлично — курить в помещении, — заметил Павел.