Литерный особой важности

– Легко!– согласилась Юлька. Опухоль с ее ушибленной щеки чуть спала, оставив лишь легкое покраснение.– То есть, так точно, товарищ капитан!

– Ладно, хватит ерничать…– выдохнул я, чувствуя почему-то рядом с ней себя каким-то древним стариком, хотя был ненамного старше ее.– Есть еще бутерброды? А то я не ел со вчерашнего вечера?

12

станция Чуйка

Сегодня Маринка осталась дома. Смена была не ее, и его женщина пообещала накормить его незабываемым ужином, приправленным незабываемым сексом. Богдан клятвенно пообещал вернуться к вечеру, как можно пораньше и с самого утра отправился на склады к Исе. Оптовка под легкомысленным названием «Банановый рай» располагалась на самом выезде из города. По правую сторону от нее находилось местное ГАИ, напротив военная база. Часть, передислоцированная в Чуйку, с началом российско-украинского конфликта все никак не могла выехать с поля, так и проживая в палатках, по непонятным ни для кого причинам. Огромный военный городок был готов, последние строители оттуда уехали еще по весне, завершив окончательную отделку, но все так же на месте бывшего аэропорта кучковались палатки в грязи под открытым небом, стояла закрытая тентом техника, и лениво бродил у небольшого КПП со шлагбаумом провинившийся срочник, больше похожий в своей грязной замызганной форме на какого-то бича, которых часто видел Гончаренко в Киевском метро. Да и вообще, все встреченные им в Чуйке военные, мало походили на могучую и непобедимую российскую армию, о которой на каждом федеральном канале твердили без устали соловьи отечественной пропаганды. Немытые, порой даже небритые, в заштопанной и застиранной форме кроме жалости эти «головорезы» больше никакого чувства не вызывали. Богдан слышал, что их, как рабов в Средневековье, офицеры от лейтенанта до майора ссылали для полевых работ в местные подсобные хозяйства за смешную сумму. Те, что постарше торговали всем чем не попадя со складов, в том числе и боевым оружием, но поистине город стал раем для ротных старшин и прапорщиков зампотылов. Эти «Камазами» вывозили все, что можно было увести, а последнего, по слухам, поймала прокуратура «на горячем», когда тот пытался толкнуть почти цистерну бензина за сущие копейки. Все, как это обычно бывает в этой дикой России, списали на ни в чем неповинных солдатиков, а дело замяли, не дав ему дальше никакого хода.

– Да уж…– покачал головой Богдан, вылезая из такси, рядом со складами Мурзаева.– На его родине, в Украине ситуация складывалась не лучше. Гончаренко был уверен, что это последствия советского прошлого, когда всего было вдоволь, когда воровали все, что плохо лежит. Только сейчас в сознании настоящих украинцев начинает, что-то меняться, но до восприятия ими европейских ценностей должно было пройти еще очень много времени, а так…Так и украинцы оставались теми же самыми дикими азиатами, как и русские, за исключением некоторых областей, вроде Львова, Ивано-Франковска или Закарпатья.

Прямо за складами, уходя кухней куда-то вглубь жилого квартала, расположилась прямо напротив военного КПП небольшое кафе. По летнему времени прямо на дорожку были выставлены несколько пластмассовых столиков под широкими клеенчатыми зонтами. Неподалеку жарился шашлык, источая дурманящий аромат свежей баранины. За стойкой, протирая стаканы, скучал тот самый племянник Исы, с которым Богдан виделся в парке, в тени сидел сам Мурзаев, в национальной тюбетейке, светлой-голубой рубашке с коротким рукавом и светлых штанах, в неизменных туфлях с загнутыми острыми носами. Он лениво пил чай из круглой пиалы, лениво беседуя с расположившимся напротив круглолицым майором. Военный что-то горячо доказывал чеченцу, размахивая руками и активно жестикулируя. Его возмущенные возгласы были слышны далеко на улице.

– Это форменный грабеж, Иса!– кричал майор-пехотинец, стуча кулаком по столу.– Мы знаем друг друга же четыре года, а ты по прежнему пытаешься меня надуть…

– Никто тебя надуть не пытается, уважаемый!– отрицательно кивал седой головой ваххабит.– У тебя есть товар, у меня есть цена…Ты предлагаешь товар, я озвучиваю цену…– невозмутимо попивал чай Мурзаев. Чуть поодаль от него сидела компания молодых парней, несмотря на жару, томящихся в кожаных куртках, под полами которых легко можно было опытным взглядом определить заплечную кобуру. Майор обострять не хотел, искоса поглядывал на них, но упрямо стоял на своем.

– Ты же знаешь, чем я рискую!– привел он последний довод, но Иса был неумолим.

– Не хочешь бизнес делать, дорогой, не делай его!– подвел итог спора он.– Живи, как все, на одну зарплату…

– Я…

– Салам, Богдан!– старик наконец-то заметил Гончаренко, с улыбкой наблюдавшего за спором у самого входа в кафе. Встал, кряхтя, со своего места, и прошел ему навстречу.

– Алейкум асалам!– ответил украинец, шагнув хозяину заведения навстречу. Наглый и надменный чеченец убил своим движением сразу двух зайцев, со свойственной им всем восточной мудростью, показал майору, что спор окончен и дал понять всем, что пришел очень важный гость.