Литерный особой важности

– Хорошо…– кивнул Гончаренко. Для той операции, что он задумал этого было вполне достаточно.– А теперь пошли смотреть твои бананы!– позвал он за собой майора, выходя снова под палящее солнце Чуйки. Нехотя, офицер последовал за Богданом, лениво потягиваясь. Его красная, распаренная на солнце, как после бани шея, противно лоснилась от мгновенно выступившего пота. От мужчины пахло свежим перегаром. Гончаренко поморщился. Русские, как были свинья, так и остались. Далеко этим ребятам до продвинутой Европы. Все так же готовы продать ближнего своего подставить за копейки, все так же неповоротливы и алчны.

– Ну, где твои бананы?– нахмурился националист. Ему не хотелось находиться рядом с этим человеком больше, чем это нужно было для дела.

– Вот в этом доме все…– кивнул майор на неприметный участок, огороженный по всему периметру покосившимся шиферным забором, выкрашенным в темно синий цвет.– У одной из бабок местных эту хату снимаю именно для таких мероприятий.

– Так это не первое твое дело?– уточнил Богдан, следуя за офицером во двор, густо увитый виноградными лозами.

– А как же? Мы с Исой еще с Кавказа дружим…Я тогда еще лейтенантом зеленым был, вот он мне и предложил…

– Хватит!– оборвал его Гончаренко.– Мы не на вечере воспоминаний…Веди!

Они остановились перед высоким крыльцом, заросшим густым хмелем почти до самой земли. Сквозь немытые грязные окна еле заметно виделись красные занавески в белый горошек. Одна ступенька на крыльце провалилась, но никто и не думал ее ремонтировать, вместо этого под нее подставили кусок пеноблока. Дверь была советская, филенчатая. Майор со старым звонком провозился минуты три, кляня на чем свет стоит город Чуйку, его командование, пославшее такого перспективного офицера в эту глухомань, и бабку, сдавшую за непомерно высокую цен эту халупу. Спустя некоторое время замок все же поддался. Дверь мягко распахнулась. В лицо ударил запах сырости и нежилого помещения. Щекочущая нос пыль висела в воздухе. По углам таились паутины, а стол, застеленный старой грязной клеенкой, был заставлен пустыми пивными бутылками.

– Ты, извини за беспорядок…– пожал плечами майор.– Я тут изредка лишь перебиваюсь, когда увольнение припадает, а так больше в части…

– Ничего…– прошелся по комнате Богдан, спрятав руки в карманы. Старые половицы мгновенно откликнулись подозрительным жалобным скрипом.– Мы тут ненадолго…

Он кивнул вопросительно, намекая на то, что со вступительной частью может быть покончено, пора и честь знать.

– Ах, да!– спохватился майор, смахивая несвежим платочком пот со лба. Кинулся к кровати, застеленной поверх матраса грязной простыней в пятнах от кетчупа. Потом остановился, напряженно замерев. Его рука самопроизвольно легла на пояс, где висела пистолетная кобура.– А деньги? Деньги покажи…

Гончаренко улыбнулся, как можно спокойнее, без лишних движений, засовывая ладонь за пазуху. Всем своим видом показывая, что не желает зла русскому солдату. Очень осторожно он выудил из тонкой ветровки пачку долларов и небрежно бросил их на стол. Потом сделал несколько шагов назад, предлагая пересчитать, не спуская глаз с напряженного майора. Тот был на взводе, нервничал, хоть и говорил, что это была его не первая сделка. Потому не стоило его лишний раз нервировать.

– Считай…

Забыв про Богдана, тот бросился к столу. Жадно пролистал зеленые хрустящие бумажки, даже не думая, что в этот момент его было убить легче легкого.

– Не «кукла»!– обрадовался он, пролистывая пачку банкнот.

– Оружие где?– строго уставился на него националист, глядя, как тот суетливо прячет в нарукавный карман с шевроном сухопутных войск толстую пачку долларов.

– Сейчас…

Он шагнул к кровати и задрал вверх простыню. Под старенькой панцирной кроваткой обнаружились три широких ящика защитного цвета с маркировками вооруженных сил российской федерации. Торопливо он достал со скрипом один из них, недолго повозился с замками.

– Смотри…

На дне ящика хорошо смазанные, запакованные в промасленную бумагу лежали автоматы «калашникова» с отсоединенными магазинами. Во втором три противотанковые мины с отдельно упакованными взрывателями. В третьем семь пистолетов системы «макаров» в полной боевой готовности. Все было новенькое, чистенькое и ухоженное. Приглядевшись, Богдан удовлетворенно отметил, что все номера сточены.

– А гранаты? – полюбопытствовал он, проводя ладонью по матовой поверхности цевья автомата. Знакомый холодок приятно тревожил пальцы.

– Ты войну в Чуйке решил устроить, братишка?– ухмыльнулся майор, но наткнувшись на укоризненный взгляд Богдана тут же умолк. Повернулся к столу, распахнув ящик для кухонной утвари. В картонном ящике из-под сухпайка, переложенные сеном, блестело с десяток «Ф1».

– А запалы?

– Обижаешь!– майор немного поворошил сено, под котором обнаружились десяток запалов.

– И как ты не боишься, что хозяйка дома нагрянет с неожиданной проверкой и обнаружит все это богатство?– удивился Богдан. Он бы никогда не прятал весь арсенал в одном месте. Минимум три-пять точек, чтобы при случае не накрыли все…