Литерное дело «Ключ»

Она вздрогнула, выкрикнула что-то и, наливаясь восторгом, начала помогать. Черт возьми, это было совсем не хуже, нежели с Кло. «Я просто обязан, обязан! – внушал себе мысленно. – Такие сведения! Она заслужила, заслужила. Что она видела за последние двадцать лет? (Почему именно двадцать? Он не знал. Пусть хоть тридцать.) Мадам Штерн участвовала по-своему. Она ничем на напоминала Кло. И в ощущении была даже ярче – так ему показалось. Она молчала вмертвую, вместо слов и междометий, кои испускала та, отзывалась телом, и как… В любви не бывает кальки. Это ведь не черчение…

Когда, устав окончательно, он свалился в кресло, не в силах отдышаться, она взглянула из-под длинных черных ресниц и спросила капризно:

– Все? Это – все? Что ж, месье, это действительно лучше того, что имею дома раз в три месяца, но это совсем не ай-я-яй, должна вам сказать. Вот, помню, в Берне, десять лет назад, был у меня студент-практикант…

– Послушай… – поднялся, оправляя одежду. – Мы непременно увидимся, и ты мне все расскажешь. Но чтобы не возникло подозрений, приведи сюда своего мужа. Я должен его осмотреть.

Зачем ему понадобился муж? Чтобы задать прямой вопрос на интересующую тему и получить прямой ответ, нужны совсем иные отношения, нежели те, что возникли десять минут назад. Однако – ничего. Важно познакомиться. А там – посмотрим.

Когда прощались, он нежно прикоснулся к ее губам.

Утром он послал сообщение в Центр и через день получил ответ: «Вы успешно продвигаетесь к намеченной цели. Удвойте усилия. Мы отдали распоряжение – проверить архивы и музейное хранение, а также и Гохран. Хорошо бы получить описание пароля, если он есть. Желаем успеха». Н-да… Они были в своем репертуаре. Черт возьми, они там, в уютных кабинетах, среди зелени и чистого воздуха, теряют голову. Все-то им видится из прекрасного московского далека. Знали бы, какую цену приходится платить ему… Усмехнулся: приятную цену, к чему лукавить. Но приятность их не касается. Они должны знать только о трудностях.

Вспомнился однокашник по Высшей школе, Васька Медведев, потомственный чекист. И дед Васьки, и отец, и мать – все служили в органах. Васька мечтал о разведке и был уверен, что его поступлению в ПГУ не будет препятствий. Однако, в ходе «переговорного процесса», руководство главка, видимо, основательно покопалось в родовой биографии Медведевых и выяснило, что отец претендента некогда, будучи в звании майора и служа в Камчатском территориальном управлении, в один из приездов в Москву, в отпуск, побывал на приеме у зампреда КГБ и по простоте душевной вручил тому «памятный сувенир» от камчатских чекистов: две пятикилограммовые банки красной икры и лосося метровой длины. Это не могло остаться незамеченным. Старичку зампреду – ему что, с него как с гуся вода, тем более – какие родственные связи, выходы какие! А вот майору Медведеву запомнили и в ПГУ не взяли, раз в семье есть червоточинка – периферия самое лучшее место для отступника.

Знали бы они, каким на самом деле способом достигается здесь безопасность любимой родины… Какую дорогую цену приходится платить: здоровье – оно ведь самое ценное достояние любого человека. Им там хорошо играть в непогрешимость. А каково ему, конкретному исполнителю? Слава богу, проверить досконально они ничего не могут, а он не дурак, чтобы отягощать их утомленные мозги разного рода несущественными подробностями. Все равно, когда дело будет сделано, героем станет начальник управления и начальник отдела – возможно… Ему же светит исключительно теплая благодарность руководства. Тоже, впрочем, немало, да и в благодарностях ли дело? Здесь, вдалеке от страны, многое смотрится иначе, кажется подчас смешным и даже глупым, давние лекции по «психологической выживаемости» в стане врага и вовсе детсадовский лепет, иначе не назовешь…

Как летит время, как летит… В отпуске был всего два раза, добирался дальним, кружным путем – визиты «бывших» Советы не поощряют. И Нина, жена, – как она радовалась, как стремилась угодить, а он даже и не смел блеснуть многократно возросшим мастерством. Что бы она, бедная, подумала о нем, забудься он на мгновение, потеряй контроль и обнаружь в постели любимой десятую долю того, что до сего дня дарил всем бесплатно, двум последним – в том числе…

Да, идет время, и что общего у того мальчика, что забрался по случаю в кровать пахучей продавщицы, с этим лощеным, ухоженным мужчиной, благоухающим отменными духами, в дорогом костюме (в Союзе таких никто не носит, это считается «неприличным». Ведь революционеры – а кто в целом ведомстве публично откажется от этого высокого звания? – должны, конечно, носить галстук и сорочку, отглаженные брюки и пиджак без пятен от выпавшей изо рта каши или бифштекса, туфли и носки, последние лучше без штопки, но ни в коем случае не напоминать даже отдаленно кого ни то с плаката буржуазной рекламы. Основоположник был резко скромен – вот и извольте…) и галстуке с булавкой, в которой сверкает крупный алмаз?

Наивный вопрос…

Ладно, в сторону упаднические размышлизмы. Велено сделать дело, и оно будет сделано.