Лисы и львы

Капитану хватило одного взгляда, чтобы понять – это список его контактов…

– Угу. Ясненько. – Он подхватил кошку на руки, выпрямился. – Да, отпускать ее, пожалуй, не стоит. Если, конечно, еще не успела доложить…

– Не успела, – порадовал его Раскель.

– Откуда знаешь?

– Мысли ее читал. Она никому не сказала, куда идет. Кошкой не сама сделалась, заколдовал кто-то. Ей эти чары не снять, надеется на своих. К ним и побежит, если выпустить.

– Чудесно, – без всякого воодушевления проворчал капитан Хиббит. – Только этой мороки и не хватало. И что теперь прикажешь с ней делать?

– Я постерегу. – Раскель шагнул к нему, забрал кошку и сунул себе за пазуху. – От меня не сбежит.

– Да? – Капитан с сомнением оглядел его с головы до ног. – А с тобой что прикажешь делать? Тоже придержать? Мне, знаешь ли, и цыганский табор на хвосте ни к чему!

Раскель понурил голову.

– Для меня табора больше нет, – сказал он тихо. – Я сам останусь.

– Где это, интересно, ты останешься – здесь? – возмутился капитан. – Забудь! Проваливай, так и быть, свободен. Только кошку отдай!

– Останусь, – повторил Раскель, не поднимая глаз. – Светлая дева ищет Дурную Удачу. Я ей помогу.

Кароль снова смерил его взглядом. Помолчал немного. И сказал:

– Ах вот оно что. Светлая дева, значит…

Насмешки в его голосе Раскель не услышал. Рискнул поднять голову.

Этот еще недавно ненавистный гаджё – чужак, соперник – смотрел на него почти с сочувствием. И говорил мягко, как брат…

– Не думаю, что ей нужна твоя помощь. Тем более что не Дурную Удачу она ищет.

– А что?

– Кого, – поправил Кароль. – Мужа своего. Которого очень любит. Так что… лучше тебе, Раскель, уйти.

– Я сам решаю, что мне лучше. Или она… если скажет уйти – уйду.

– Не стоит приставать с такими вопросами к женщине, у которой своих проблем хватает.

– Поэтому я и хочу помочь.

– Ей есть кому помочь, – Кароль вздохнул. – Ты тут не единственный рыцарь…

По лицу молодого аркана пробежала легкая судорога.

– Пусть.

Он сам не знал, почему так откровенен с человеком, который еще вчера – нет, еще сегодня! – казался ему врагом.

В какой момент все изменилось? Когда он про себя нечаянно назвал этого человека братом? Или когда бродил по улицам и думал о том, что друга ему, возможно, придется искать среди чужих? Или только что… в те несколько коротких мгновений, когда они были заодно, разбираясь с ведьмой?

Во всяком случае, чужак этот смотрел на него, Раскеля, так, как будто и без слов все понимал. Сам любил светлую деву Клементину и служил ей – без ревности, без обид. Защищал, потому что не мог иначе. В данный момент – от еще одного незваного защитника.

Но разве лишняя рука и лишний нож помешают?

– Прогнать меня может только она, – упрямо сказал он.

Кароль вдруг улыбнулся.

Озорно, дружески. Как будто вовсе не собираясь вышвыривать его отсюда силой, а надеясь обойтись уговорами.

– Просить ее об этом мы не будем, – ответил. – Уйди сам, Раскель. Подобру-поздорову. Посрами дьявола!

И тут он понял…

– Нет! Я посрамлю его, если останусь.

Объяснить это было невозможно – не хватало слов. Не привык он… ни разговаривать с кем-то о подобных сложных вещах, ни даже думать о них. А то, что поднялось сейчас волной внутри него, было сложнее сложного. И мог он лишь взглядом просить о понимании.

Кароль в ответ на этот взгляд сдвинул брови.

– Только так… – попытался все же объяснить Раскель, – я смогу стать… другим. Уйду – умру. Таким же…

– …идиотом, как был? – закончил за него Кароль.

Он тоже понял!.. Раскель испытал немалое облегчение, кивнул.

Однако сдаваться Кароль не собирался. Поразмыслил немного и подвел итог:

– Все это хорошо, конечно… рад за тебя. И все-таки остаться здесь ты не можешь. Категорически. Даже я этого не могу, так что уйти придется. Обоим. Единственное, что ты можешь, – держаться где-то неподалеку. От меня, – подчеркнул он. – И если вдруг понадобится твоя помощь…

Раскель упрямо выдвинул подбородок. Но промолчал. Возразить было нечего – не мог же он надеяться, в самом деле, что ему позволено будет жить при Клементине!

Кароль грустно усмехнулся про себя, понимая сейчас не только его чувства, но, кажется, и чувства Идали – в те далекие времена, когда тот выставил младшего брата из дому.

Обидеть деву-асильфи, конечно, невозможно. Но невозможно и позволить ей видеть мучения неразделенной любви. Ведь это все равно что держать в тени светолюбивый цветок…

Раскелю придется пережить все то, что пережил когда-то он сам. Пока любовь не станет чистым светом в душе, не могущим никому причинить боли. Однако мальчишка молодец – похоже, он уже на полпути к этому пониманию, тогда как ему, Каролю, понадобилось в свое время больше трех лет…

Впрочем, не об этом сейчас следовало думать.

– Все ясно? – уточнил он.

– Да, – хмуро ответил Раскель.

– Отлично. Тогда пошли. Есть где остановиться? А то я знаю одну гостиницу…

И тут открылась дверь, и в прихожую выглянула Клементина.

– Кароль, – взволнованно начала она, но запнулась, увидев Раскеля. – О… здравствуй!