Лисы графства Рэндалл

– Не умничай, когда женщина делает тебе предложение, – топнула ногой Ирма, отстранилась и посмотрела на меня. В глазах у неё мерцали лимонные месяцы, по два в каждом зрачке. – Я должна сейчас идти в Блэр, вместе с Лилли. А вам с Клермонтом вдвоём будет легче скрыться. Ведь наверняка искать вас будут в цирке, наверно, за Макди поедут, фургон ведь он забрал… Встретимся тогда у моря, хорошо? – и она погладила меня по щеке, вдоль шрама.

«Обещаю», – хотел сказать я, но язык точно присох к нёбу.

– Будем надеяться на лучшее, – тихо ответил волшебник вместо меня. – Но на всякий случай – прощай, Ирма.

– Прощай, Клэр, – эхом откликнулась она, потом взглянула на нас диковато, махнула рукой – и побежала вдоль по улице, быстро затерявшись в темноте.

Мне померещилось, что за ней метнулась из кустов тощая рыжая тень.

Мы с волшебником покинули город немного западнее того места, где раньше стоял лагерь, по утоптанной грунтовке, у самого горизонта упирающейся в лес. Ближайший городок на этом направлении располагался в шести часах ходьбы, а оттуда – ещё день на машине до крупного порта на границе, где двум бродягам затеряться проще, чем опытному карманнику вытащить у растяпы кошелёк. До города мы надеялись добраться к утру, но вскоре планы пришлось скорректировать, потому что у меня начался жар. Волшебник укутал меня в свой плащ и разжёг в яме костёр, чтобы нагреть воды.

– А из города нас не увидят? – спросил я, клацая зубами. Всё тело ныло, словно сломанные кости пытались сплавиться обратно по своей собственной воле.

– Надеюсь, что нет, – сухо произнёс волшебник.

Месяц уже впился краем в вершину пологого холма, когда внезапно послышался то ли рокот, то ли гул. Он постепенно усиливался, умножаемый эхом. Волшебник сначала прислушивался, а потом опрокинул в костёр чайник и принялся сноровисто забрасывать шипящие угли землёй.

– Кто-то едет на автомобилях с выключенными фарами, – пояснил он коротко. – И, как назло, укрываться здесь особенно негде… Костёр могли увидеть, хотя он и в яме. Пойдём по бездорожью, в сторону реки. Ты сможешь, Келли?

«А если не смогу, понесёшь?» – хотел спросить я, но раздумал. Волшебник до сих пор ни разу не прикоснулся ко мне, даже в подвал к Кормье спускалась Ирма.

– Смогу. Мне лучше, правда. Только голову ведёт, но ушибы болят не так сильно, и с запястья опухоль спала, – и я покрутил рукой у него под носом.

Рёв двигателей был уже неприлично близко.

– Не отставай, – то ли приказал, то ли попросил волшебник.

И началась сущая пытка.

Сперва мы шли быстрым шагом, путаясь в сухой траве. Затем – побежали. Дважды волшебник останавливался и прислушивался, и в первый раз сказал: «Они привезли собак», а во второй – выругался сквозь зубы, отчаянно и зло. Месяц окончательно зарылся в холмы, из низин выполз душный туман, и откуда-то отчётливо потянуло речной сыростью. Мы бежали, не разбирая дороги, падали – я чаще, волшебник реже, и уже не заботились о том, чтобы не шуметь.

– Надо добраться до реки, – выдохнул волшебник, щурясь в редеющую предрассветную темноту. – Там собаки потеряют след. Пройдём немного по руслу, а там то леса рукой подать. Ты можешь ещё идти?

– Да не калека я! – зло выкрикнул я. Боль от ушибов действительно почти не ощущалась. – За собой смотри лучше. Дотянем до реки, а там будет легче. Я уже чувствую, что…

Я осёкся.

Река оказалась ближе, чем мы надеялись, но слишком, слишком далеко.

В двадцати метрах.

Внизу.

Под обрывом.

– Пойдём… в обход? Вдоль по берегу? – спросил я неуверенно. Даже в тумане, приглушающим звуки, собачий лай и людские голоса были ясно слышны. Минут пятнадцать ходьбы отсюда, не больше.

Лицо у волшебника было белым, как полотно.

– Не успеем, – покачал он головой и оглянулся назад. – Светает.

Я посмотрел на свои ладони, грязные и испещрённые порезами от жёсткой, сухой травы. Река ворковала где-то невообразимо далеко внизу, а так хотелось остудить горящую кожу в ласковой воде…

– Кальвин, – позвал вдруг волшебник мягко. Я обернулся; из-за тумана черты его лица слегка расплывались, точно смазанный акварельный рисунок. Во время сумасшедшего бега делся куда-то нелепый головной убор, и рыжие волосы теперь непокорно топорщились во все стороны. – Прости меня. Я правда надеялся, что до этого не дойдёт. По крайней мере, не так скоро.

С каждым вдохом туман глубже проникал в лёгкие и растворялся в крови. По телу растекалось сонное онемение.

– Не дойдёт… до чего?

Волшебник шагнул ко мне.

– Ты должен уйти, Кальвин.

– Не хочу.

Я ответил быстрее, чем подумал, ответил чистую правду из самых глубин своего существа. Я не хотел уходить – ни в каком смысле. Пусть не будет ни цирка Макди, ни выступлений, пусть мы с Ирмой так никогда и не поженимся, а Лайме не узнает, как он ошибался насчёт рябины и железа… Но я не хочу выпускать чудо из своих рук сейчас, когда до осознания истины остался один шаг, один сон.

Одно слово.

– Ненужные связи делают тебя тяжёлым, Кальвин, – произнёс волшебник странно высоким голосом, глядя в сторону. – Ты должен отказаться от всего лишнего.

Не хочу.