Лисьи листы

— Пожалуйста. Только учтите: это тоже будет ад. Конечно, голода, жажды и прочих физиологических потребностей у нас здесь не существует. Вы, кстати, и курите-то сейчас, скорей всего, просто по привычке… Но вот целую вечность валяться на травке — без дела и без развлечений, в полном одиночестве… Чем не мучение? Причем, заметьте, это даже не тот ад, который можно пройти.

— А тот, что в домике, значит, можно? — оживилась я.

— Ну, чисто теоретически… Я бы на Вашем месте сильно на это не рассчитывал.

— Предлагаете сходу впасть в отчаянье? — разозлилась я, — Фигушки! И почему это, спрашивается, я должна Вам верить? Прогуляюсь-ка я для начала по окрестностям!

— Как угодно, — кивнул Чжуан и вновь превратился (или заснул?) в бабочку.

А я потопала по траве. Очень скоро мне пришлось признаться самой себе в том, что мой адский гид не соврал. Конечно, никаких стенок или барьеров передо мной так и не возникло, но куда бы я ни шла, ноги неизменно выводили меня всё на ту же полянку перед окружавшим домик садом. И всё же из чистого упрямства я продолжала идти, поначалу молча, а потом и с песней — очень уж кстати вспомнилось мне киплинговское:

— Я шел сквозь ад

И клянусь душой своей:

Там нет ни тьмы,

Ни жаровен, ни чертей –

Лишь пыль-пыль-пыль от шагающих сапог…

Впрочем, пыли здесь тоже не было. Как и выхода. И смысла во всем этом.

Пятого или шестого исполнения песни Чжуан не выдержал: подлетел ко мне, обернулся человеком и скупо поинтересовался:

— Не надоело?

— Надоело! — согласилась я, — Ладно, пошли в дом, посмотрим, что у вас там за котлы со смолой заготовлены!

Котлов со смолой мне увидеть так и не довелось — в домике тоже обошлись без дешевых спецэффектов. В сущности, интерьер там был минималистичен донельзя: широкое кресло напротив окна — и всё.

— Так, — обвела я взглядом помещение, — И чем мне здесь заниматься?

— Сидеть и смотреть в окно, — терпеливо пояснил Чжуан.

— И?

— И Вам там покажут то, что могло бы быть. Или то, что есть в одном из миров, отличающихся от нашего лишь незначительными деталями. Только на сей раз это те детали, которые непосредственно касаются Вас.

— Просто смотреть?

Мой гид как-то кисло улыбнулся:

— Вы еще вспомните эту фразу. Много-много раз. Ну, а сейчас — по традиции — последняя просьба. Кстати, нож или пистолет заказывать не советую: умереть здесь все равно нельзя.

— Ну, зачем же сразу резаться-стреляться? — с наглой мордой отмахнулась я, — Мне кофе и сигарет на всю вечность, пожалуйста.

Чжуан сделал неопределенный жест рукой, и сбоку от кресла возник небольшой столик с чашкой кофе и пачкой сигарет на нем.

— Пожалуйста. Не остынет и не закончится. Только уверяю Вас: Вы очень скоро утратите ко всему этому интерес. Ну, прощайте. Шанса увидеться снова у нас практически нет.

— А я большой специалист по малым шансам. Так что — до свидания!

Прелестное исчадье ада еще раз пожало плечами и удалилось, после чего входная дверь плавно слилась со стеной, не оставив и намека на выход. Сразу же стало очень тихо. И хотя ничего страшного рядом не было: кресло, окно, столик — меня буквально затрясло от нервного напряжения.

— Ладно, — сказала я вслух самой себе, — Предположим, что это экзамен. Пусть даже очень сложный. Но экзаменов, которые невозможно пройти, нет. А у меня тут в распоряжении вечность. Так что лучше начать прямо сейчас!

Я решительно плюхнулась в кресло и потянулась за сигаретой, но так и застыла, не донеся руку до столика. Потому что там, за окном, я увидела Олега. Олега, спешащего кому-то навстречу со счастливым лицом. Живого Олега.

Вся наша история была длиной цепью несовпадений. Мы жили через улицу, но за всё детство так ни разу и не оказались в общей компании. Мы учились до 14 лет в одной школе, правда, в параллельных классах: он — в «Б», я — в «В», но так и не познакомились.