Лис Улисс и клад саблезубых

Примерно через полчаса картина ночных происшествий наконец стала проясняться. И хотя в деталях непогрешимой ее назвать было бы трудно, в целом от истины она отклонялась не сильно.

– Получается, что у нас полно конкурентов, – озабоченно сказала Берта. – Идем к Улиссу!

– Как идем? Но… ты же в школе. А я на работе.

– Какая школа?! – возмутилась Берта. – Мы же время теряем! Надо действовать! Короче, не хочешь, сиди тут. А я пойду к Улиссу. И наверняка Константин бы со мной согласился!

– Ну да… – жалобно сказал Евгений. – Константин же не работает в библиотеке.

– Слушай! А давай ты возьмешь отпуск! – осенило Берту.

– Отпуск? – испугался Евгений.

– Ну да! Прямо сейчас!

– Ой… – Евгений нерешительно покосился в сторону кабинета директора.

– В чем дело? Почему ты колеблешься?

– Мне кажется, меня сейчас в отпуск не отпустят…

– Ты ведь даже не попробовал! Или ты трусишь? Ты, который прошел замок графа Бабуина, Старое Кладбище и каталажку?! Который мордой к морде столкнулся с древним злом?!

– Каким древним злом? – оторопел Евгений.

– С братом Нимродом, разумеется! Он же снежный барс, верно?

– Он альбинос. Так Улисс сказал.

– Да-а? – разочарованно протянула Берта. – Ну, значит, ты столкнулся мордой к морде с современным злом! И после всего этого ты боишься своего начальника?

– Не боюсь, – возразил Евгений.

– Тогда в чем же дело?

– Не знаю…

Берта решительно встала со стула.

– Как хочешь. Сиди здесь и бойся. А я ушла.

– Нет-нет, погоди! – всполошился Евгений. – Я… я пойду к директору. Ты пока побудь здесь, ладно? Последи за библиотекой.

– О чем речь! – Берта снова уселась.

Евгений вздохнул и обреченно направился в кабинет начальника.

Директором библиотеки был пожилой барсук, большой поклонник военной литературы. Самого себя он мысленно называл не иначе как командующим печатными силами, и на этом посту дослужился уже до чина генерала-лейтенанта. Тоже мысленно, разумеется. Останавливаться на достигнутом он не собирался и в ближайшее время рассчитывал на новое повышение, которое уже себе пообещал.

Рядового Евгения командующий встретил без особой радости.

– Почему оставили пост? – строго спросил он.

Пингвин съежился под грозным взглядом начальника и робко сообщил:

– Мне срочно нужен отпуск…

– Отпуск?! – переспросил главнокомандующий, не веря своим ушам. – В такое время?! Когда родина нуждается в нашей защите?! Когда может случиться всякое?!

– Понимаете… Это очень важно…

– Защита книг от неприятеля – вот что очень важно! Или вы не знаете, сколько у книг врагов? Они только и ждут, когда вы отвернетесь или оставите вахту! Как сейчас! – Указательный палец генерала взметнулся в сторону Евгения. – Вы оставили свой пост без присмотра на радость врагам!

– Ну почему же без присмотра? – вяло возразил пингвин. – Там Берта…

– Берта? Ну это в корне меняет дело. Она, наверное, уже не первый год служит в библиотеках, правда?

– Нет…

– Так как же вы посмели оставить пост на какую-то Берту, которая даже не знает, как заряжать авторучку!

– Она надежная… – попытался заметить Евгений.

Отпуск! – продолжал возмущаться начальник. – Сейчас, когда на счету каждая боевая единица… И это говорите вы, которому я прочил блестящую карьеру! Которого я уже почти что наградил орденом славы имени меня второй степени! Или даже первой… Возвращайтесь на пост и выкиньте из головы эти недостойные мысли! А в наказание – три смены вне очереди!

Евгений уже собрался обреченно вздохнуть и понуро удалиться – что было ему весьма привычно, – как вдруг ощутил странное, не сразу узнанное чувство. С удивлением он обнаружил, что это чувство не что иное, как злость. Евгений подумал о своих далеких предках, отважных воинах-пингвинах, защищавших родную Антарктиду от варваров с севера. Он подумал о рассчитывающей на него Берте, о друзьях-Несчастных, о замке графа Бабуина, о Старом Кладбище и о полицейском участке… И впервые в жизни злость взяла верх над робостью.

– Я хочу спеть вам песню… – тихо сказал Евгений.

– Что? – удивился директор. Заявление подчиненного было настолько неожиданно, что он поначалу даже не понял, как реагировать.

– Песню, – уже уверенней повторил Евгений. – Я выучил ее в тюрьме…

– В тюрьме? – Книжному главнокомандующему стало не по себе. Он привык, что рядовые его слушаются и робеют, и не привык, чтобы они распевали выученные в тюрьме песни.

– Да, в тюрьме, – подтвердил Евгений. – Меня посадили за грабеж.

– Грабеж?

– Ага. Сцапали на месте преступления. На Старом Кладбище.

– Кладбище?!

– Да, вместе со сверхобезьянцами. Ну, знаете, такие сектанты, которые пьют кровь.

На этот раз барсук даже переспросить не решился. Ему начало казаться, что перед ним не тихий и скромный пингвин, а гремучая змея. Но под личиной пингвина. Это пугало.

– Так вот, песня… – продолжал Евгений. – Меня научил один панк… – Он набрал в легкие побольше воздуха и пропел, точнее, проорал: – «Потом не будет ничего-о-о! Ты сдохнешь, вот и все-о-о! Живи сейчас и зде-е-есь! Хватай, что можешь съе-е-есть! Давай, чувак, давай, дав-а-ай! Хватай бутылку, самочек хвата-а-ай! А несогласным – по мордам! Как дам, как дам, как дам, как дам!»