Лис

  - Нет, - возразил бес, - собаки у вас ничего, веселые. Я с ними играл - живые, понятливые. Не чета ... - он засмеялся и запихал в рот скорлупку лука с хлебом.

  - Смешливый, - с пьяной неприязнью заметил человек, - И как вы там, разговариваете, что ли друг с другом?

  - Конечно, что ж нам в молчанку играть. Но мы зря не болтаем.

  - И какие вы, все такие, как ты?

  - Нет, разные все. Да и вообще, при чем здесь я? Там и волки, и лисы, и зайцы, и птицы, и рыбы, и еще кое-кто.

  - Ага, жрете друг друга, значит, и разговариваете?

  - Конечно, едим. Жить-то надо. Только мы не очень об этом думаем, мы не боимся смерти. Каждый знает, что умрет и живет спокойно, занимается своим делом.

  - И тебя съесть могут?

  - Могут. Но вряд ли.

  - Это почему же?

  - Я ж не животное и не рыба.

  - А кто ж ты?

  Лис замолчал, словно даже съежился, и вдруг закричал:

  - Я - бес! - и безудержно захохотал.

  Семен даже отпрянул от неожиданности.

  - Напугал, черт.

  Потом они еще много пили.

  - Постой, постой, - Семен постучал ладонью по столу. - Вот ты говоришь, ты там с белками болтаешь, с собаками. Так они, что, - он запнулся, подыскивая нужное слово, - разумные что ли?

  - Да уж не глупей тебя.

  - Если бы они были разумные, мы бы, - он зачем-то перешел на шепот, - мы бы их в капканы не ловили. Так-то.

  - Это ерунда. Просто вы по-разному разумные. Они погоду за месяц вперед чуют, а ты и за полчаса не угадаешь. То под дождь, то под снег попадаешь. Если б ты был размером с муравья, ты бы в муравейнике заблудился и помер, а они там живут. Вот тебе и капкан. А в паутину ты сколько раз мордой влезал?

  Семен закрылся от света свечи ладонью и, понизив голос, начал вдруг горячо шептать, наклонившись к Лису.

  - Это я так, болтаю. Я ж и сам чувствую, что они не просто живут. Я вижу, что они все понимают, все чувствуют, все знают. Когда Наташка с Варюшкой пошли новую корову смотреть, так старая весь день мычала. Разозлила она меня, я лопату взял и вдоль спины ее вытянул. Вроде замолчала. А потом опять за свое. Ну, я снова лопату хватаю, подхожу к ней, а она стоит, плачет, на меня сквозь слезы смотрит и все равно мычит. Бросил я лопату, да и ушел. А наутро приехали, сказали, что, - он вытер глаза, - ну, что утонули они.

  Он замолчал, потеряв мысль.

  - А, так вот, я сначала думал она об себе плачет, что под нож ее. А сейчас думаю - по Варюшке она плакала. Она ж, знаешь, как ее любила...

  Он снова вытер глаза и шумно высморкался. Пьяные вообще легко начинают плакать и смеяться. Вскоре он уже веселился.

  - Да я и сам лесной! Как вы. Я теперь ваш. Здесь мне делать нечего, мне здесь никто не нужен, и я никому не нужен. Я в лес уйду, к тебе. Буду в снегу ночевать. Я когда на охоту ходил, на снегу спал. У костра, правда, но ничего, я и так смогу. Что смеешься, не веришь? Смотри.

  Он стал снимать засаленную рубаху.

  - Сейчас в лес пойду, спать.

  Его шатало, как былинку под ветром. Лис молча потешался и уплетал луковые скорлупки. Семен попробовал шагнуть и снова сел на стул. Разлил по стаканам самогон. Зашарил по столу в поисках закуски. Когда попытался взять лисов лук, получил по руке, но лук не оставил и только пьяно улыбнулся. Выпил, закусил скорлупкой.

  - Я ж теперь лесной, я ж тоже...

  Свеча летала перед его глазами, комната поворачивалась, икона тускло отсвечивала в углу. Семен вдруг решил перекреститься и, совсем опьянев, не смог.

  - Эхе-хе, - вздохнул бес, подхватил его подмышки, и потащил к кровати.

  - Я тебе потом тоже яблок наморожу под снегом, - пробормотал человек с закрытыми глазами и это было последнее, что он сказал Лису. Бес легко, будто ребенка, отнес его на кровать, снял сапоги, погудел в них зачем-то и поставил на пол. Укрыл полуодетого спящего тулупом, под голову сунул шапку.

  - Лесной, - болтал он сам с собой. - Спи. Домашний, что твоя корова, здесь тебе и спать.

  Задул свечку, съел еще одну скорлупку с хлебом и вышел из избы. Под обе двери накидал снега, утрамбовал ногами.

  - Что б пьяный на улицу не вышел. Пусть дома спит, а протрезвеет, поднатужится и откроет, - объяснил вышедшему вслед за ним коту. - А ты приглядывай за ним, за домашним.

  Потом он, легко ступая, дошел до леса. По дороге не удержался и пару раз съехал по заснеженному склону оврага, сгребая за собой целые лавины снега. В лесу он нырнул в сугроб, свернулся там клубочком и уснул.

  Семен проснулся среди ночи. Комната купалась в лунном свете, лившемся через узкие полоски стекла, не занесенные снегом. Все вокруг было голубым. Семен поднял руку и оглядел ее.