Лис

Приглашение застало Елену Викторовну врасплох. Ближев – человек не из ее круга, хотя общих тем у них хватает: Виктор Ближев входит в совет попечителей университета, разведен, его дочь учится в ГФЮУ на третьем курсе, он знаком с Игорем Анисимовичем. Собственно, Водовзводнов их и познакомил. На встрече в Совфеде она и Ближев выделялись ростом и статью. Остальные рядом казались недоростками. Но Ближев даже Елену Викторовну, привыкшую вечно оказываться самой высокой в любой компании, превосходил ростом. При своей богатырской комплекции он выглядел барином, улыбался не без иронии, впрочем, довольно добродушно. Причем с первой минуты улыбался прежде всего ей. Ошеева не придавала значения этим улыбкам до тех пор, пока в перерыве Ближев не подошел представиться. Он банкир, учился в Германии, с огромным почтением относится к ректору. Прибавил зачем-то, что живет вдвоем с дочерью, студенткой университета. Елена Викторовна ожидала, что за этим представлением последует просьба, но вместо этого Ближев пригласил ее на выставку.

Почему она не отказалась? Себе Елена Викторовна объясняла согласие дипломатическими причинами: мол, не стоит обижать отказом члена попечительского совета. Но сердце говорило другое, впервые за долгие годы. Ей тридцать шесть, у нее никогда не было ни романов, ни свиданий. Как-то в бюро Серованова подбивал клинья один из менеджеров, но она пресекла это раз навсегда, с грубой прямотой. Служебный роман с человеком, которого она не могла уважать, обречен и не имеет смысла. Сейчас отказаться было легко, причем никого не обижая. Но что-то в голосе, во взгляде Ближева, что-то вроде давным-давно родное, а в то же время неведомое до жути, превращало отказ в глупость, в игнорирование важных тонкостей. С удивлением ощущая, что краснеет, Елена Викторовна согласилась, ничем, впрочем, не выдав волнения.

Дома она с минуту стояла перед зеркалом, невольно пытаясь увидеть себя глазами Ближева. Виктора. Его звали, как отца, и теперь ей казалось даже, что высокий, прекрасно одетый мужчина чем-то похож на ее отца, которого она почти не помнила.

Елена Викторовна постановила себе не считать посещение выставки свиданием, даже просто неофициальной встречей, и тем самым избежать любых неловкостей. В конце концов, она понятия не имеет, как вести себя на свиданиях и учиться не собирается. Все это были слова, наставления, внушения самой себе. Но ее кровь, кожа, волосы, сновидения знали, что Елена Викторовна идет на свидание, и всеми жизненными силами поддерживали ее в этом решении. Разумеется, Елена Викторовна не позволила себе одеться кокетливее, чем на работу, не притронулась к помаде и только чуть-чуть брызнула в пространство ванной комнаты туалетной воды, войдя в повеселевший распаренный воздух.

По выставке гуляли теплые сквозняки и модно одетые посетители, среди которых Елена Викторовна с неудовольствием выделяла студентов, надеясь избежать встречи с людьми из ГФЮУ. Виктор сиял и всем видом показывал счастье видеть рядом такую спутницу. Елена Викторовна улыбалась сдержанно и слушала Ближева, слегка кивая на его реплики.

Живя в Москве уже полтора десятка лет, она единожды посетила Третьяковскую галерею – не столько из любопытства, сколько сознавая репутационные обязательства перед самой собой. Нанеся этот визит, Елена Викторовна сочла, что сделала для самоуважения достаточно и более музеями не интересовалась. Ее представления о современном искусстве смутно связывались с подшивками журнала «Крокодил», которые хранились у матери. Прежде всего почему-то вспоминалась карикатура с ослом, шлепающим по холсту измазанным в краске хвостом.

Поначалу выставка не занимала ее мысли. Она невольно думала о том, почему Ближев остановил выбор на ней, как он видит ее, как далеко он готов отойти от официального протокола. Но довольно скоро Елена Викторовна обнаружила, что многие экспонаты выражают если не хулиганство, то явное неуважение… насмешку? нахальство? Длинный стол, покрытый кумачом, где у тарелок вместо вилки с ножом лежат серпы и молотки. Что это значит? Какая-то грязная, обклеенная плакатами комната с дыркой в потолке. Называется «Человек, который улетел в космос из своей комнаты». Вообще-то полет в космос – великий подвиг, национальное событие. И эти бесконечные шутки, кухонные анекдоты про Ленина – зачем они? Не то чтобы Елена Викторовна так уж почитала Ленина или Сталина или числила себя пламенной коммунисткой. Но она чувствовала протест всякий раз, когда теперь, в условиях полной безнаказанности, какие-то слабые люди начинали глумиться над историей страны. Вот этот Ленин с головой Микки Мауса – в чем здесь смысл?