Лёшка-"студент"

— На протяжении нескольких лет, — рассказывал Ковалев, — как я понял из отчета, с заключенными тюрем проводились эксперименты по кодированию. Первое, что пытались выяснить, можно ли определить убийцу по особенностям поведения и можно ли заранее прогнозировать, кто из солдат может убить, а кто, в бою например, откажется. Кроме того, еще до войны была отработана методика определения убийцы. Оказывается, Бог вложил в нашу душу интересный механизм. В драке, в ссоре, под воздействием алкоголя убить может почти каждый, а вот хладнокровно… Короче, заключенному на протяжении месяца во время сеансов гипноза вдалбливали, что здесь, совсем недалеко, находится его враг, что из-за него он сидит в тюрьме и так далее… Когда экспериментаторы считали внушение законченным, они совали в руку несчастного нож и показывали «врага». Говорили: «Вот он, убей его!» Но, оказывается, даже после такой обработки не каждый мог убить. Некоторые впадали в психоз. Они рыдали, кричали, даже теряли сознание, но нож воткнуть в человека не могли. А другие… Другие били, кромсали и зверели, когда видели, что не могут убить — нож в их руках был всего лишь имитацией оружия. Так вот, били те, кто уже убивал, те, у кого был опыт УБИЙСТВА! Я эту историю слышал еще в зоне, да байкой считал…

— И я слышал… — сказал полковник. — Тоже думал — вранье.

— Нет, как видишь… В докладе и выводы были! Там слов много, а суть одна — перед тем, как забрасывать диверсантов на чужую территорию, пусть они дома кого-нибудь грохнут!

— Давай вернемся к нашим делам. Все-таки что ты можешь предложить?

— Ничего. Я не верю, что где-то, тем более здесь, есть человек моего уровня. Значит, кодируют с применением психотропов или путем подавления коры мозга излучением. Есть такие аппараты. А технический гипноз требует не менее семи — десяти дней постоянного наблюдения врачей. Следует искать тех, кто был в госпитале, в больнице, в закрытом санатории. И еще тех, кто на протяжении многих месяцев принимал психотропы, хотя, думаю, нереально их быстро найти…

— Весь генералитет раз в году лежит в госпитале. Ежегодная диспансеризация…

— Там и надо искать!

— Ясно!..

Машина высадила Ковалева у входа в дом, а Каверзнев уехал в управление министерства безопасности. Лешка мог отдыхать, а полковнику надо было успевать все.

Лешка лежал на диване и просматривал газеты. Он попросил, чтобы ему привезли подшивки за несколько последних лет, и с увлечением окунулся в проблемы все-таки остававшейся родной страны. Хлопнула входная дверь, и через минуту в коридоре послышались шаги. В комнату вошел Каверзнев.

— Слушай, а интересная у вас пресса! — сказал Лешка, с трудом отрываясь от очередной разоблачительной статьи. — И чем свежее, тем занятней!

— Да уж… Не говори!

Полковник присел на край дивана.

— Ну что, ложимся в госпиталь? Подлечимся…

— Что-то удалось выяснить?

— Не особенно… Всего в Москве госпиталей для высших чинов три. В одном, кроме генералов, лечились и члены правительства. Все подозреваемые обследовались в одном и том же. Только тебе придется убрать бороду. Несолидно…

— И так надоела. Выяснили, где находится Черный?

— Да. Шенгелая в Казани, в специальной психиатрической больнице. Только не в качестве врача, а пациента! Видать, ему тогда слишком большую дозу вкололи, когда допрашивали после твоего побега. Никак не отойдет…

— Или много знает! Надо бы выяснить, действительно он болен или продолжает «лечить» сам.

— Послали человека. Так что, ложимся в госпиталь?

— Как скажешь…

— Значит, так… Ты — работал послом в маленькой стране Исландии, чуть сдвинутый на почве долгого отсутствия в родной стране. Так как ты не буйный, значит — не опасный, но все-таки номенклатура, тебя и поместили в госпиталь, а не в психушку. Ходи, всех расспрашивай, ко всем приставай. Машина наша будет дежурить в трех минутах езды. Кроме нас, в госпитале будут находиться трое оперативников, все под видом санитаров, но тебя они не знают. И снаружи нас страхуют… А борода послу ни к чему! У нас бородатых послов нет.

— А ты? Кто ты?

— А я шпион, Леша! Шпион, отслуживший свое! Слух про нас уже сегодня будет пущен, так что завтра все будут знать.

— Понятно. Кстати, мне очень не понравился сам Галкин, министр, он явно меня боится.

— Так и я боюсь. Ну и что?

— Да нет… Это не тот страх! Когда мы с ним разговаривали, он ни разу со мной взглядом не встретился.

— Да нет, это пустышка. Не может министр с террористами связаться! Он министр, и этим все сказано!

— Ладно… Давай спать. Скоро утро.

Каверзнев ушел в свою комнату.

Госпиталь охранялся внутренними войсками, по крайней мере, если верить погонам.

Ковалева с полковником встретили радушно и поселили в соседних одноместных палатах. На целый день растянулись сдача анализов, заполнение медицинской карты, рентген, и встретились они с полковником только под вечер.

— Ну, больной, что тебе назначили? — спросил Каверзнев.

— Сауну, гидромассаж, плавание в бассейне и прогулки на свежем воздухе.

— А мне все то же самое, но еще и лечебные грязи! Нервный я, говорят… Ну что, погуляем по новому дому?

— Пошли.