Лёшка-"студент"

На середине здания, там, где находились палаты Кости с Верой, блеснуло пламя, и, сопровождаемое грохотом взрыва, стекло посыпалось на головы серых и простых, обычных людей, оказавшихся здесь совсем случайно, но приговоренных генералами чужой далекой странны. Никто ничего не соображал, люди метались и прыгали, началась паника, а серые стреляли во всех, кто мелькал перед их стволами, и попадали… Они и сами уже ничего не соображали, их головы, кости, мозг да и все тело заполнил страх, да и не просто страх — ужас страшный и беспредельный. Они не понимали, чего им бояться, от чего убегать, они ничего не могли сообразить, и стреляли, стреляли… Кто-то уже бросил автомат и сам убегал, кто-то бился в истерике на земле, другой же, окончательно обезумев, жал и давил на курок автомата, не замечая, что стреляет в такого же, как и он сам, серого…

Серый, первым начавший стрелять, катался по асфальту, сжимая раскалывающуюся от чудовищной боли голову, он уже не кричал — он выл, не в силах прекратить этот ужас, превратившись в животное, безумное и дикое, а Лешка остановился и оглянулся, продолжая выкрикивать.

— Где ты, проститутка Каверзнев?! — закричал он и несколько раз повернулся, надеясь увидеть подполковника. — Где ты?!! Ну, иди сюда, скажи, объясни мне, ведь ты говорил, что с удовольствием бы назвал меня другом!!! Где ты?.. Я же знаю — ты здесь!!! Сука!!!

Ковалев не почувствовал, как пуля ударила его в шею, и шатнулся от толчка, растерянно оглянувшись, но вторая пуля пронзила плечо и третья зацепила голову… Он упал, но губы его продолжали шевелиться, посылая ненависть…

В ту же секунду на полу госпиталя дико закричала Вера и забилась в истерике. К белому от страха Косте, лежащему рядом с изгибающейся Верой, бежали люди с носилками…

Каверзнев, сидевший за рулем автомобиля, вдруг схватился за сердце, раскрыл рот, пытаясь втянуть в легкие ставший вдруг плотным воздух, он шарил рукой по доске приборов, пытаясь что-то нащупать, а машина все так же, не сбавляя скорости, потому что нога подполковника давила на педаль газа, быстро неслась прямо, хотя дорога плавно поворачивала. Через секунду автомобиль рухнул с обрыва, но Каверзнев уже не почувствовал этого… Он был без сознания…

— Приходит в себя! — услышал Лешка и открыл глаза.

Над его головой склонился Макс.

— Где Костя, Вера?.. — прошептал Лешка, боясь, что его голоса Макс не услышит.

— Все здесь, рядом! Все хорошо!.. Ты не волнуйся, не разговаривай, тебе пока вредно!

— А где они? — с трудом выговорил Ковалев.

— Я же говорил, что папа никуда не уйдет! — услышал Лешка звонкий голос сына, и маленькая теплая рука легла в его ладонь. — И мама так сказала!

Лешка закрыл глаза, чтобы сын не увидел слезинку в глазах папы, который сам всегда говорил, что мужчине плакать нельзя и никогда ничего не надо бояться…

Потом на его груди плакала Вера, а монотонный бас Макса журчал о том, что он вообще-то работает в неправительственной организации, изучающей необычные способности человека, что про феномен «Нимб» они слышали, что об этом рассказал один бывших кагэбэшник, перебежавший за границу, что, когда Макс понял, с кем познакомился, они срочно связались с японцами, а те ему не поверили, что он, Лешка, настолько хорошо замаскировался, что его пропустили в аэропорту секретные сотрудники нескольких стран, что, в общем, спасло ему жизнь, так как убить его хотели еще там…

Лешка все это слышал, как сквозь слой ваты, а рука его постоянно чувствовала тепло мягкой детской руки. Ковалев теперь твердо знал, что ни за что не умрет, раз они рядом с сыном.

Ни за что!!! Пусть его гложет вина за потерю шлема, зато благодаря ему появилось другое чудо — Костя Ковалев!!!

Часть третья

— Э-э-й! Люди! Почему никто не встречает? — крикнул Лешка, закрывая за собой входную дверь. — Где вы?

Наверху залаял пес со смешным именем Жук, и шлепанье его мягких лап по ступенькам возвестило, что он спускается. Костя перегнулся через перила и улыбнулся отцу.

— Привет, папа! Мама в ванной, велела тебе съесть бутерброд и тоже идти мыться.

Жук поставил лапы на грудь Лешке и быстро облизал его лицо.

— Это почему мыться? — спросил Лешка, почесывая собаку за ухом. — И почему только бутерброд, а не нормальный ужин?

— Мы в гости идем! — радостно сообщил сынишка.

— К кому?

— К Крэйгам.

Настроение у Ковалева сразу испортилось.

Не то чтобы он не любил Ричарда — главу семейства Крэйгов, или его жену, нет. Просто он пришел домой с работы из все больше становившегося ненавистным института, в просторечье называвшегося «Центр», он устал, хотел поесть и немного выпить, а придется мыться, наряжаться в костюм с обязательным ритуалом повязывания галстука, почти час ехать через весь город, а потом сидеть перед телевизором со стаканом в руке и постоянно помнить, что один он уже опорожнил, а после второго придется оглядываться на каждом углу, возвращаясь домой, потому что полиция здесь к пьяным за рулем относилась максимально недружелюбно…

Хлопнула дверь ванной и в коридор вышла Вера, на ходу вытирая полотенцем волосы.