Лёшка-"студент"

— Тогда сегодня же идите в отдел внешних сношений и получите документы на жену Ковалева с сыном. Да не забудьте свои паспорта! Поедете вместе с женой, — генерал улыбался, он ожидал ответной — благодарной улыбки Каверзнева, но тот оставался хмурым.

— Я бы сам съездил вместо вас, — генерал по-прежнему улыбался. — Да вот не посылают!.. — генерал убрал улыбку и построжел. — Но учите, главная ваша обязанность — не допускать никаких пресс-конференций! Учтите, существование самого Ковалева — государственная тайна особой важности! И сохранение ее лежит на ваших плечах.

— Я понял.

— Тогда все свободны.

Вера, услышав новость, радостно оживилась. Она, улыбаясь, примеривала перед зеркалом платья, немного взгрустнула оттого, что у нее их так мало и выбрать практически не из чего, а Ковалев со щемящим чувством чего-то непоправимого смотрел на сборы. Костя, услышав, что они с мамой едут в Японию, не удивился, а только спросил, не там ли делают компьютерные игры. Получив утвердительный ответ, Костя подошел к отцу, положил свою руку на его колено и серьезно сказал:

— Папа, ты не переживай, я каждый день с тобой буду разговаривать!

— Нет, сыночек, — сказала мама, разглядывая перед зеркалом очередную блузку, — оттуда нам не разрешат звонить папе. Ничего, мы будем писать ему письма!

— Нет, я буду разговаривать! — упрямо сказал Костя. — Как с Мурлыкой, ладно, папа?

— Ладно, малыш. Я буду тебя ждать… — грустно ответил Лешка.

— Ты вечером ложись в постель и думай обо мне! — инструктировал сынишка, серьезно глядя в глаза отцу. — И услышишь меня! Обязательно услышишь!

— Ладно… — дрогнувшим голосом ответил Ковалев и привлек к себе мальчика, почувствовавшего своим маленьким, но верным сердцем, как грустно оставаться отцу одному в то время, когда единственные близкие ему люди уезжают в чужую страну.

Мать Ковалева к тому времени уже давно умерла, и ему сообщили об этом только через месяц. У единственной сестры была своя жизнь, в которой хватало проблем и без непутевого братца, так что Лешка оставался совсем один. Даже Каверзнев, с которым у Ковалева сложилась своеобразная дружба, и тот уезжал, правда, Лешка не знал, что он едет вместе с Верой, на этом настоял сам подполковник, он не хотел, чтобы острый ум Ковалева сообразил, какие меры они предпринимают для того, чтобы сохранить в тайне факт существования отца талантливого малыша.

— Лешенька, что тебе привезти оттуда? — ласково спросила Вера, присев на краешек кресла Ковалева.

— Себя.

— Ну что ты, в самом деле! — обиделась Вера. — Что мы, навсегда уезжаем, что ли?

— Мне кажется, навсегда…

— Ну хочешь, я позвоню сейчас и откажусь от поездки, хочешь?!

— Не надо… Ты хочешь поехать.

— Да, хочу! — Вера вскочила на ноги. — Ты думаешь, мне легко каждый день возвращаться в тюрьму? Проходить мимо солдат с автоматами, легко, да?! Ты думаешь, мне не трудно вести сюда сына?! Это ты сидишь тут, как барин, и только указания даешь — не делай то, не делай это!.. А мне каково?!

— Ты можешь уйти в любой день… Я тебя не держу.

— Ох, и гад же ты, Лешка… — даже не прошептала, а прошипела Вера, столько обиды было в ее словах. — Ох и гад!..

— Я об одном тебя прошу… Каждые три дня требуй связи со мной, пусть соединяют хоть на пять минут, а иначе я здесь буду устраивать сабантуи…

— Не надо, Леша… — Вера как будто поняла всю тяжесть прощания и простила невольное оскорбление Лешки. — Я буду тебе звонить… Я постараюсь.

— Ты не старайся, а требуй! Не отпускай Костю от себя ни на шаг и не позволяй производить с ним медицинские эксперименты.

— Ладно… — Вера опустилась перед креслом на колени и обняла Лешкины ноги, — ты прости меня… — тихо попросила она. — Прости, что я накричала… Я люблю тебя, и мне никто не нужен! Скажи, что простил, иначе я сейчас заплачу!

Ковалев взглядом показал на Костю, надувшего губы и тоже готового зареветь. Сынишка всегда бурно переживал даже короткие размолвки родителей.

— Костик, иди к нам! — попросил он. — Нам с мамой без тебя скучно!..

Малыш с готовностью вылез из постели, где он сидел с пультом компьютера на коленях, и забрался на колени к Лешке. Он потянулся ручонками и крепко обнял отца, прижимаясь к нему всем телом, как будто стараясь спрятаться от невзгод или, наоборот, оберечь от чего-то Ковалева, а с другой стороны к Лешке прижалась Вера…

Лешка выключил телевизор, прилег на диван и расслабился. Он представил, как тяжесть и тепло растекаются по всему телу, ноги и руки становятся тяжелыми и вялыми, а голова — легкой и ясной. Через несколько минут ощущение тела пропало, как будто его не стало совсем, или это тело воспарило в воздух. Ковалев попытался представить солнечную страну, где ходят люди маленького роста, а в этой стране дом, где сейчас его сын.

— Костя!.. — мысленно звал он. — Милый, отзовись! Папа хочет тебя услышать…

Ковалев снова и снова повторял родное имя, как вдруг почувствовал, что его голову затопляют волны боли. Он сжал руками виски и сел на диване. Боль прошла.

Ковалев встал, подошел к телефону и снял трубку.

— Я слушаю, — ответил голос.

— Кто это?

— Капитан Довлатов.

— Где Каверзнев?