Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— ІІотому что въ ней уже сидитъ этотъ непріятный старикъ-иностранецъ въ потасканномъ костіом.

— Ну, этого мало, чтобы заставить меня отказаться отъ общества единственнаго порядочнаго человка изъ всего корабля.

— Боже мой! — изумился Меритонъ и даже вытаращилъ глаза. — Конечно, сэръ, относительно манеръ и воспитанія никто лучше васъ не можетъ разсудить, но его костюмъ…

— Довольно, довольно, — осгановилъ баринъ своего слугу не безъ нкоторой рзкости. — Мн очень пріятно быть съ нимъ вмст. Если же вы считаете, что это ниже вашего достоинства, то я вамъ разршаю остаться на корабл до завтра. Одную ночь я могу обойтись безъ такого фатишки, какъ вы.

Не обращая вниманія на убитый видъ смутившагося лакея, офицеръ подошелъ къ. борту, гд его ждала лодка. По тому движенію, которое произошло среди команды, когда офицеръ проходилъ мимо, а также по тому, съ какимъ почтеніемъ его провожалъ самъ капитанъ, можно было догадаться, что онъ особа важная, не смотря на свою молодость, и что главнымъ образомъ изъ уваженія къ нему на корабл все время поддерживался такой удивительный порядокъ. Вс спшили помочь ему какъ можно удобне сойти въ лодку. Между тмъ старикъ-пассажиръ уже усплъ занять въ ней самое лучшее мсто и сидлъ съ разсяннымъ и небрежнымъ видомъ. На косвенное замчаніе Меритона, все-таки послдовавшаго за своимъ бариномъ, что не мшало бы старику уступить свое мсто господину офицеру, онъ не обратилъ ни малйшаго вниманія. Молодой человкъ слъ рядомъ со старикомъ и при этомъ такъ просто держалъ себя съ нимъ, что лакей остался въ высшей степени недоволенъ. Какъ будто находя, что этого смиренія все еще не достаточно, молодой человкъ, когда замтилъ, что гребцы подняли весла и ждутъ, учтиво обратился къ старику съ вопросомъ, готовъ ли онъ и можно ли хать. Старикъ отвтилъ утвердительнымъ кивкомъ, весла пришли въ движеніе и погнали лодку къ берегу, а корабль сталъ маневрировать, чтобы бросить якорь на высот Нантаскета.

Весла въ тишин мрно опускались и поднимались, а лодка, идя навстрчу отливу, лавировала среди многочисленныхъ протоковъ между разными островами. Когда она поравнялась съ «замкомъ» — такъ называлось укрпленіе на одномъ изъ острововъ — темнота разсялась подъ лучами молодого мсяца. Окружающіе предметы сдлались лучше видны, и старикъ разговорился, съ увлеченіемъ пустившись объяснять молодому человку названія мстностей и описывать ихъ красоты. Но когда лодка приблизилась къ пустыннымъ набережнымъ, онъ сразу умолкъ и мрачно откинулся на скамью, видимо не желая говорить о бдствіяхъ отечества.

Предоставленный собственнымъ мыслямъ молодой офицеръ сталъ съ интересамъ глядть на длинные ряды домовъ, освщенныхъ мягкимъ луннымъ свтомъ съ одной стороны, между тмъ какъ другая сторона казалась еще темне вслдствіе контраста съ лучами мсяца. Въ порту стояло лишь очень немного кораблей со снятыми мачтами. Заполнявшій его прежде цлый лсъ мачтъ куда-то исчезъ. Не слышно было шума колесъ, характернаго для главнаго рынка всхъ колоній. Только издали доносилась военная музыка, безпорядочные крики солдатъ, пьянствовавшихъ по кабакамъ на берегу моря, да сердитые оклики вахтенныхъ на военныхъ корабляхъ, относившіеся къ немногимъ лодкамъ, которыя еще сохранились у жятелей для рыбной ловли и береговой торговли.

— Какая перемна! — воскликнулъ молодой человкъ, увидавъ эту сцену опустошенія.- A я, хотя и смутно, но помню здсь совершенно другую картину. Правда, это было давно…

Старикъ не отвтилъ ничего, только какъ-то странно улыбнулся, отчего черты его лица приняли вдвойн замчательный характеръ. Молодой офицеръ тоже больше ничето не сказалъ, и оба молчали до тхъ самыхъ поръ, пока лодка не остановилась у набережной, гд прежде такъ было людно и оживленно, а теперь только расхаживалъ мрными шагами одинъ часовой.

Каковы бы ни были чувства двухъ пассажировъ, окончившихъ долгій и трудный путь, они ихъ не выразили ничмъ — ни тотъ, ни другой. Старикъ снялъ шляпу со своей сдой головы и, держа ее передъ собой, какъ бы читалъ молитву, а его молодой спутникъ стоялъ съ видомъ человка, занятаго своими собственными ощущеніями, которому вовсе не до того, чтобы длиться ими съ кмъ бы то ни было.

— Здсь, сэръ, мы должны съ вами разстаться, — сказалъ онъ, наковецъ, — но я надюсь, что наше знакомство на этомъ не кончится.

— Человкъ моихъ лтъ не иметъ права давать какія-либо общанія, исполненіе которыхъ зависитъ отъ времени. Онъ не можетъ разсчитывать на то, что Господь еще долго позволитъ ему жить на земл. Вы видите во мн человка, возвращающагося на родину изъ очень печальной поздки въ другое полушаріе, чтобы сложить въ родной земл свои смертные останки. Если же Богу будетъ угодно настолько продлить мою жизнь, — то вы еще обо мн услышите, а я съ своей стороны не забуду ни васъ, ни вашей ко мн доброты и любезности.

Офицеръ былъ очень тронутъ серьезнымъ и торжественнымъ тономъ старика и отвтилъ, крпче пожимая ему руку: