Лёлишна из третьего подъезда

Случилось это так. Когда впереди уже показался купол шапито, Виктора окликнули. Обернувшись, он увидел Лёлишну. Она бежала к нему через улицу и кричала:

— Петя ночью дома не ночевал! Милиция его ищет! — Она подбежала и спросила Головешку: — А ты чего чумазый такой? Витя, где ты такого подобрал?

— Из мусорной машины выпал, — пробурчал Головешка.

— А ты куда бежала? — спросил Виктор.

— Не знаю. Как услышала о Пете, так с испугу и побежала. Вот ведь какой дурной! Ждали его вчера, ждали, а ночью в милицию заявлять пошли.

— Никуда не денется, — авторитетно сказал Головешка, — найдут. Не таких ловили.

— А ты кто такой? — спросила Лёлишна.

— Я? В общем… Ну, обыкновенный человек.

— Вот что, обыкновенный человек, — проговорила Лёлишна, — надо тебя отремонтировать. Привести тебя в порядок надо. Но сначала зайдём в милицию.

Представление продолжается. Выступает, как вы догадались, уважаемые читатели, беглец Петька-Пара.

Спал Петька крепко. Но во сне он съел весь хлеб и сахар, которыми были у него набиты карманы.

Ещё сквозь соч он с удивлением почувствовал, что лежит не на раскладушке, а на жёстком полу, который стучит и подрагивает. Открыл глаза — ничего не видно.

Туман? Или пыль? Заорал Петька нечеловеческим голосом. А поезд набирал ход. Пыль клубами вылетала в открытые двери вагона. Петька орал и чихал. Чихал и орал. Глаза он от страха зажмурил. Весь он пропитался цементной пылью. Даже во рту был её привкус.

Когда Петька открыл глаза, пыль уже выдуло. Сердце мальчишкино стучало громче, чем колёса. Он вспомнил, что сбежал из дому, и в ужасе перестал не только кричать, но и дышать. Дышать-то он, конечно, через некоторое время начал, но молчал.

Поезд шёл мимо незнакомого города.

Петька смотрел, боясь подойти к дверям, но тут вспомнил своё правило: тратить время на что угодно, только не на раздумья. И он прыгнул.

И уже в воздухе пожалел об этом. Плотным потоком встречного ветра его отбросило далеко назад. И перевернуло.

Тут уже ничего не оставалось делать, разве мысленно попрощаться с родными и знакомыми, пожелать им счастливой жизни, успехов в труде и учёбе и пожалеть о собственной глупости.

Но и этого не успел сделать Петька. Приземлился. Не доставайте носовые платки, чтобы вытереть слёзы жалости. Просто скажите:

«Вот везёт!»

Насыпь вся была из галек, которые толстым слоем покрывали песчаное основание. И лишь в одном месте галек почти не было — только песок.

Вот именно на это место и приземлился Петька. Да ловко приземлился! Если и ушибся, то в данном случае это пустяки.

Лежал он лицом вниз, растянувшись, ничего не соображая. Долго лежал, не мог поверить, что живой. И думать-то толком не мог: голову ему сильно встряхнуло. Затылок болел. В ушах гудело. Из носа текла кровь.

Но когда он увидел, что город совсем близко, вот тут, за неширокой полосой молодых берёзок, сразу сел.

Окраина как окраина. Невысокие деревянные домики среди зелени. А вот дальше — большой город.

«Куда это меня занесло? — подумал Петька со страхом и восхищением. — Великий я путешественник!»

«Есть хочу!» — вдруг кто-то сказал громко и резко.

Петька оглянулся по сторонам: никого нет.

«Хочу есть!» — настойчиво и пронзительно повторил голос, и Петька понял, что это не голос, а требование голодного желудка, который привык в это время каждый день принимать немало пищи.

«Бедненький ты, бедненький! — весело ответил ему Петька. — Потерпи немножко, сейчас пойдём с тобой в город, продадим учебники вместе с портфелем…»

И вспомнил: портфель-то вместе с учебниками — ту-у-у-ту! — уехал. И кепка уехала.

Это было для Петьки ударом посильнее, чем тот, который он испытал, когда выпрыгнул из вагона. Это был, если вы знаете бокс, нокдаун!

Петька лёг. И вытянул ноги. И уснул.

Спал он примерно с час. Проснувшись, сначала опять ничего не понял. Почему — ни бабушки, ни раскладушки?

Весь он был в цементной пыли, а руки — в крови.

Захныкал Петька, кулаком кому-то погрозил. Встал. Хлопнул по себе ладошками — пыль полетела. Сообразил он, что в таком виде показываться в городе нельзя.

Пошёл Петька бродить среди берёзок, обливаясь горючими слезами. Эх, домой бы сейчас, получить бы:

1) хорошую порку и

2) хороший обед!

Увидев ручей, Петька сразу же стал раздеваться.

Куртка полетела в воду. За ней — рубашка.

И он принялся стирать штаны. Собственно, он их не стирал — не умел, а просто опускал в воду, поднимал, снова опускал — полоскал, одним словом.

А выжать не догадался. Так и повесил штаны на ветви.

Куртку и рубашку пришлось искать ниже по течению, потому что они уплыли и затонули.

Через некоторое время Петька грелся на солнышке, а одежда его висела в тени. А он ещё удивлялся, чего это она и не собирается высыхать.

Ух как есть хотелось! И в голову проникла мысль: а почему бы тебе сей же час не пойти в город? Авось что-нибудь где-нибудь и получится? Вдруг буханку хлеба найдёшь или ещё что-то?

Петька побежал, нюхая воздух. Уловил какие-то съестные запахи. Свернул на них.

Бежал-и нюхал. Снова свернул. Ещё раз свернул.

И вдруг заметил