Линкольн

Живя в одном доме с президентом, Хэй видел своего шефа под влиянием самых разнообразных настроений. В эти дни Хэй записал: «Президент в ударе. Редко бывал он таким безмятежным и работоспособным. Он руководит армиями, контролирует призыв, направляет работу дипломатов, планирует реконструкцию Союза, и все это он делает одновременно. Только теперь я вижу, что он диктует кабинету свою непреклонную волю. Он решает важнейшие вопросы, и никто не осмеливается придраться к нему… Нет равного ему в стране по мудрости, вежливости и твердости».

На исходе лета и в начале осени 1863 года заметно усилилась лояльность к Линкольну, вера в его проницательность, в его знание путей и способов к достижению поставленной цели.

На его призыв откликнулся миллион добровольцев, готовых отдать свой труд и кровь за дело народа, выразителем интересов которого он был. Прошло немного времени, и он приказал призвать еще 300 тысяч рекрутов. Грант и Шерман, проникшие в самое сердце конфедерации, доказали ему, что война еще только теперь по-настоящему начинается и закончить ее можно лишь в результате решительной, кровавой победы. Война продолжала свирепствовать с таким ожесточением, что часто у той и другой сторон не оставалось времени для погребения убитых в боях.

ЛИНКОЛЬН — ЦЕНТР БУРИ

1. «Масса Линнам, он есть везде»

Шерман писал Линкольну из штата Миссисипи: «Мы должны управлять Югом, иначе Юг будет управлять нами. Мы должны победить их, иначе они победят нас. Они хотят победы и только победы, поэтому разговоры о компромиссе — чепуха, они встретят такое предложение презрением… Мы должны дать им такую войну, чтобы в течение ряда поколений им больше не хотелось браться за оружие…»

Шерман излагал свою доктрину террора: «…мы устраним и разрушим любое препятствие и, если придется, лишим жизни всех, отберем всю землю до последнего акра, все имущество, все, что мы найдем нужным отобрать, и не остановимся до тех пор, пока не достигнем поставленной цели…»

Линкольн явно заинтересовался планом, предложенным ему Гилмором из нью-йоркской «Трибюн». Гилмор предлагал выяснить, действительно ли 33-летний губернатор Северной Каролины Зебулон Ванс готов был присоединить свой штат к Союзу.

Глубокие противоречия разделяли Ванса и правительство Дэвиса. Плантаторы-аристократы, рабовладельцы, поборники отделения не имели в Северной Каролине такого сильного влияния, как в хлопковых штатах. Здесь было другое по составу население: горцы, фермеры, жители морского побережья. Ванс предупредил, что он окажет вооруженное сопротивление, если конфедераты попытаются попрать неприкосновенность личности граждан штата. Ванс послал протест Ричмонду против личных спекуляций офицеров военного министерства в Северной Каролине. Полк из штата Джорджия ночью 9 сентября сжег и уничтожил редакцию газеты «Стандард» в городе Рэйли; в отместку толпа штатских утром следующего дня сожгла и уничтожила в том же городе редакцию «Стэйт джорнэл». Ванс сказал Дэвису:

— Когда солдаты с оружием в руках, под водительством своих офицеров, безнаказанно нарушают законы штата, остается сделать один шаг либо в сторону анархии, либо в сторону деспотии».

Полк из Джорджии возненавидел «Стандард» за пропаганду мира. Сам Ванс принял участие в подготовке статьи, напечатанной 31 июля 1863 года, в которой выделялась фраза: «Народ штата настойчиво требует мира, мира на любых условиях, которые не унизят и не поработят нас».

Гилмор сообщил Линкольну, что Ванс готов пойти на воссоединение и «на любой мир, совместимый с честью». Рабство — мертво, конфедерация безнадежно проигрывает. Крупнейший богач штата Кидер был заинтересован в том, чтобы Гилмор тайно пробрался в Вилмингтон, где ему предстояло встретиться в доме Кидера с Вансом и получить у него условия мира. Однако прошло много времени, а этот план так и не осуществился. В декабре 1863 года Ванс прямо и открыто потребовал у Дэвиса «попытаться вступить в переговоры с неприятелем».

И в других районах Юга люди склонялись к восстановлению Союза; одно из графств в Алабаме отменило рабство и отказалось поставлять солдат для армии конфедератов. Линкольн реагировал на все эти проявления. Но как он это делал, осталось тайной — он не оставил никаких записей.

Французское правительство сообщило американскому послу в Париже, что чем скорее американское правительство проявит свое желание признать правительство эрцгерцога Максимилиана, посаженное в Мексике французской экспедиционной армией, тем скорее эта армия будет склонна вернуться во Францию. Сьюард ответил, что президент намерен погрешить в сторону нейтралитета. Более определенно, нежели в намеренно завуалированной формулировке дипломатов, Линкольн ответил на вопрос генерала Джона Тэйнера:

— Мистер президент, как насчет французской армии в Мексике?

Линкольн пожал плечами и нахмурил лоб.