Линкольн

Линкольн не уходил из военного министерства, он жадно читал все сообщения, передававшиеся по телеграфу. Он прочел приказ Мида по войскам потомакской армии, и когда дошел до фразы, в которой говорилось, что «захватчики изгнаны с нашей земли», на его лице отразилось полное разочарование, руки упали на колени и в его голосе прозвучала глубокая душевная боль:

— Изгнали захватчиков с нашей земли… Боже мой! И это все?

Он ушел из министерства. Вскоре пришли сообщения, что противник начал переброску раненых через Потомак.

Пока шла геттисбергская битва, Линкольн не упускал из виду и события на фронте у Гранта. Долгие месяцы президенту не давали покоя операции под Виксбергом. Грант делал все, чтобы взять измором армию конфедератов в Виксберге, и одновременно отбивал все попытки войск южан пробиться в осажденный город. Линкольн все еще надеялся, что генералу удастся добиться крупного успеха.

7 июля Уэллес принес президенту рапорт адмирала Портера, принимавшего участие в осаде Виксберга; он сообщил, что город, его укрепления и 30 тысяч солдат Пембертона, наконец, сдались Гранту и его армии. Когда Уэллес вошел в кабинет, президент и Чэйз, окруженные группой людей, изучали по карте положение армии Гранта.

Уэллес рассказал о содержании телеграммы Портера. Президент тут же встал со своего места и сказал, что обсуждать положение в Виксберге и на фронте больше нет нужды.

— Я сам протелеграфирую эти новости генералу Миду, — сказал он и взялся за шляпу, но тут же остановился и, широко улыбнувшись, посмотрел вниз на Уэллеса, взял его за руку, обнял и возбужденно выпалил: — Что нам делать с морским министром, принесшим такие чудесные новости? Я просто не нахожу слов для восторга по поводу этой победы. Это великолепно, мистер Уэллес, великолепно!

Они вышли вдвоем и прошлись по лужайке перед Белым домом.

— Эта победа поможет Банксу и вдохновит меня, — сказал президент.

Линкольн предложил Галлеку немедленно сообщить Миду, что Виксберг 4 июля пал. И добавил:

— Если Мид сможет завершить прекрасно начатое дело полным или частичным уничтожением живой силы Ли, с мятежом будет покончено.

Уэллес записал: «Цены на золото упали на 10–15 процентов… вся страна ликует». Большая толпа народа пела под духовой оркестр у окна президента. Он сказал дожидавшимся его выступления, что не в состоянии сейчас отдать должное происшедшим замечательным событиям.

Грант показался Линкольну непонятным человек ком. Оторванный от центра страны, он захватил в плен целую армию неприятеля, добился величайшей победы Союза за все время ведения войны, взял последний плацдарм конфедератов на Миссисипи, но сам не сообщил об этом Вашингтону. Неужели он предложил адмиралу Портеру взять на себя эту обязанность? Это, пожалуй, больше походило на небрежного в формальностях Гранта. У Уэллеса есть запись: «Военный министр и генерал Галлек недовольны тем, что я получил информацию от адмирала Портера о падении Виксберга раньше их, а также тем, что я тут же оповестил об этом всю страну, не дожидаясь подтверждения военного министерства».

Порт Гудзон, несколько южнее по реке, был захвачен генералом Банксом. В рапорте значились 6 тысяч пленных, 51 пушка, 5 тысяч ружей. Грант отпустил свои 30 тысяч с лишним пленных по домам. Он был уверен, что они слишком устали от войны, чтобы снова ввязываться в нее. Задержал он у себя генерал-лейтенанта Пембертона, любимца президента Дэвиса, 4 генерал-майоров, 15 бригадных генералов, 80 штабных офицеров.

8 июля Мид написал Галлеку: «Думаю, что самое решительное сражение произойдет в ближайшие дни». Через два дня он получил совет Галлека: «Лучше не торопиться с генеральным сражением. Соберите раньше все свои силы, подтяните резервы и подкрепления». 12 июля Мид сообщил Галлеку, что собирается на следующий день атаковать неприятеля, «если что-нибудь непредвиденное не помешает». Он понимал, что промедление даст возможность усилиться противнику. Телеграфист военного министерства Альберт Чэндлер рассказывал, что когда это сообщение пришло от Мида, Линкольн нервно зашагал по комнате, ломая пальцы рук.

Они будут готовы начать грандиозное сражение тогда, — сказал он, — когда противника и след простынет.

Прошел еще день. Галлек телеграфировал Миду: «Вы достаточно сильны, чтобы атаковать и разбить противника, прежде чем ему удастся закончить переправу своих частей. Действуйте в соответствии со своей личной оценкой положения и заставьте генералов выполнить ваши приказания. Не собирайте военных советов. Общеизвестно, что военные советы всегда уклоняются от решительных сражений. Подкрепления продвигаются к вам со всей возможной скоростью. Не дайте врагу ускользнуть». Характер телеграммы говорит о том, что составлял ее Линкольн, а не Галлек.