Линия разлома

– Да, сэр… – Американский дипработник обернулся как вышколенный дворецкий. Гастингс отметил про себя, что скорее всего Моббс вел неправильную кадровую политику. Есть люди, которые обожают, чтобы им лизали зад… вот только те, кто лижет зад, обычно ни на что другое и не способны. Впрочем, если ты не собираешься ничего менять… они как раз подойдут.

– Кто такой Адаминский?

– Сэр, это посол Польши в Киеве.

– Дейл…

– Да, сэр.

– Мы не в армии. Не обязательно называть меня «сэр» в каждом предложении. Мне нужна команда, а не работники. Понимаешь разницу?

– Да… – слово «сэр» снова едва не вылетело, но Вебб удержался, – понимаю…

– Тогда пусти слух, что завтра на официальное представление одеваться, как на похороны, вовсе не обязательно. А вот свежие мысли относительно того, что дальше делать, будут не лишними. И в качестве личного одолжения – выясни, где и как можно поговорить с господином Адаминским. Желательно не в посольстве.

– Да… непременно выясню.

– Вот и отлично.

Когда Вебб покинул номер, посол вытащил из одного из чемоданов телефон системы «Inmarsat», положил его на стол и сел напротив него. Через несколько минут телефон пронзительно зазвонил.

– Гастингс.

– Приветствую, коллега.

Как и во всех подобных организациях, совместная служба на переднем крае американской обороны, в разведке порождала своего рода братство, которое нельзя было подменить никакой дружбой, тем более такой лицемерной, какая была обычна для Вашингтона. Обратной стороной этой медали являлось то, что складывались политические группировки, интересы которых имели мало общего с интересами США.

– Приветствую.

– Добро пожаловать в Киев. Вы не могли бы заглянуть ко мне?

– Вы сидите не в посольстве?

Миниц то ли кашлянул, то ли усмехнулся:

– Не хочется ощущать себя, как в Аламо, коллега. Мы сидим тут неподалеку. У вас за безопасность отвечает Халл?

– Да, он.

– Он знает, куда ехать. Очень был бы рад поговорить с вами сегодня. Времена изменились, и нам важно держаться единым строем.

– Это всегда было важно.

– Да, но мы не всегда находились в такой ж… В общем, я был бы очень обязан, коллега.

– Я понял. Сегодня навещу вас.

– Понятно. И буду очень признателен… low profile[33], ну, вы понимаете…

– Да. Понимаю.

– Жду. Кстати… какие напитки вы предпочитаете?

– Обойдусь Эвианом.

– Напрасно. Впрочем, ваше дело, коллега. Жду.

Разговор оборвался.

Черт…

Гастингс сам работал в ЦРУ и знал, как это бывает. Между послом и начальником станции ЦРУ отношения могут быть очень разными. Изначально – они делают противоположную работу: посол налаживает отношения, а начальник станции ЦРУ их разрушает… если кто-то ловит его и его людей за руку, конечно. Каждый такой случай – повод обвинить станцию ЦРУ в непрофессионализме… хотя и у нее есть свои задачи и она должна их выполнять на благо Америки. Очень редки случаи, когда посол и начальник станции ЦРУ в хороших отношениях, обычно они ненавидят друг друга и строчат друг на друга всевозможные кляузы и жалобы. Мало кто из послов может понять, что разведка, если она налажена хорошо, способна не мешать, а помогать более эффективно выстраивать политику, видя карты соперников. Он мог это понять, потому что и сам был начальником станции ЦРУ. С другой стороны – он не испытывал никаких иллюзий по отношению к коллегам: многие заняты очень неблаговидными делами, тем более в зонах вооруженных конфликтов. И ни один начальник станции ЦРУ не упустит возможность подмять под себя посла, особенно если он только прибыл. Начинается все с советов, с кем и как налаживать отношения, и, глазом не успеешь моргнуть – ты по уши в дерьме. Иногда начальники станций даже действуют в паре с местной контрразведкой, чтобы скомпрометировать посла и заставить его плясать под свою дудку. Между разведчиками разных стран есть немало общего, и каждый хочет сохранить свою работу.

Он переоделся. Принимать душ не было времени, хотелось немного прилечь – но и такой возможности у него не было. Он переменил сорочку и спустился вниз, в лобби. Халл был там – он обязан был быть там как начальник его СБ.

– Сэр.

– Где здесь ошивается мистер Миниц?

Халл хищно улыбнулся:

– Совсем недалеко, сэр, на этой же улице, рядом.

– Поехали. Только low profile.

– Понимаю, сэр. Тут недалеко…

«Low profile» – означало, что они прошли каким-то подземным ходом, отделанным плиткой, и вышли в какой-то гараж. Там, охраняемые частными охранниками, стояли самые разнообразные лимузины.

– Прошу, сэр.

Машина была «Мерседесом» S-класса последней модели, бронированной. Усевшись в нее, Гастингс почувствовал себя русским олигархом.

«Мерс» бесшумно и плавно тронулся – ни одна американская машина, даже двенадцатицилиндровый «Кэдди» последней модели, не могла обеспечить такой отстраненности от окружающего мира, как этот «Мерседес». Настоящая машина вождя.

Фюрера… – мелькнула мысль.